Читать онлайн книгу "Шекспир, рассказанный для детей"

Шекспир, рассказанный для детей
Чарльз Лэмб

Мэри Лэмб


Книга Ч. и М. Лемб «Tales of Shakespeare» уже много лет пользуется в Англии огромным успехом и стала необходимою в библиотеке всех английских детей с очень раннего возраста. Ее читают все грамотные юные англичане, прежде чем познакомиться с подлинным Шекспиром. Переведенная на другие языки – французский, немецкий, итальянский и др. – книга Лемб всюду служит одной и той же цели: познакомить юношество в повествовательной форме с произведениями великого писателя. Если пересказы Лемб и не могут передать всех великих красот шекспировских творений и, конечно, не в состоянии заменить подлинного Шекспира, то они все-таки приближают читателей к тем сокровищам всемирной литературы, которые обязан знать каждый образованный человек.





Чарльз и Мэри Лэмб

Шекспир для детей




Перевод с английского под редакцией и с биографическим очерком М. Н. Никольского





TALES FROM SHAKESPEARE


by Charles and Mary Lamb







Предисловие


Великий английский писатель Вильям Шекспир, давным-давно уже ставший «поэтом всех стран и народов», в своих произведениях, в подлинном их виде, недоступен юным читателям.

Но сами по себе его сюжеты, основанные на необычайных событиях, представляют выдающийся интерес и для молодого поколения и не могут не увлечь юных читателей. Это побудило Ч. и М. Лемб пересказать наиболее значительные и известные из шекспировских творений, изложить их для юношества, откинув в них все неудобное для детей, но сохранив суть и часто целые диалоги, сцены, действия.

Задача Ч. и М. Лемб заключалась в том, чтобы ознакомить молодое поколение с общим содержанием произведений великого писателя, дать юным читателям представление о богатстве поэтической фантазии и мастерстве развития сюжета и подготовить их к чтению Шекспира в подлинном, полном их виде.








Книга Ч. и М. Лемб «Tales from Shakespeare» уже много лет пользуется в Англии огромным успехом и стала необходимою в библиотеке всех английских детей с очень раннего их возраста. Ее читают все грамотные юные англичане, прежде чем познакомиться с подлинным Шекспиром.






Титульная страница книги Чальза и Мэри Лэмб



Переведенная на другие языки – французский, немецкий, итальянский и др. – книга Лемб служит всюду одной и той же цели: познакомить юношество в повествовательной форме с произведениями великого писателя. Если пересказы Лемб и не могут передать всех великих красот шекспировских творений и, конечно, не в состоянии заменить подлинного Шекспира, то они все-таки приближают читателей к тем сокровищам всемирной литературы, которые обязан знать каждый образованный человек.









Вильям Шекспир. Биографический очерк


В 1564 году в Англии, в небольшом городке Варвикского графства, Стратфорде-на-Авоне, у местного торговца кожей и сельскохозяйственными продуктами Джона Шекспира родился сын Вильям, которому суждено было стать одним из величайших писателей всего мира, «поэтом всех народов». Джон Шекспир был зажиточный торговец и занимал вместе с тем должность судьи в Стратфорде. Вильям был старший его сын и воспитывался в так называемой «грамматической школе». Когда дела Джона Шекспира пришли в упадок, Вильяма взяли из школы для того, чтобы он помогал в семье; но из него вышел плохой помощник. Отец нередко призадумывался над будущностью сына, который, попав в круг праздных товарищей, проводил беззаботно время, бродя по окрестным деревням и участвуя в каждом сельском празднике.

В одну из своих прогулок Вильям встретил девушку Анну Гасавей, восемью или девятью годами старше его, полюбил ее и в ноябре 1582 года, когда ему было всего 18 лет, на ней женился. В следующем году у него родилась дочь, Сусанна. Несмотря на обзаведение семейством, он продолжал свою праздную жизнь, и все жители Стратфорда считали его совершенно пропавшим человеком.






Комната, в которой, по преданию, родился Шекспир



Вильям Шекспир с товарищами, между прочим, занимался охотой в заповедных парках, где посторонним лицам это строго запрещалось. Особенно им нравилось стрелять ночью в парке богатого помещика сэра Томаса Люси. Уличенный в «браконьерстве» – недозволенной охоте – и пойманный лесником на месте, Шекспир был приведен к грозному помещику с поличным, т. е. с самострелом и убитой дичью. Помещик пожаловался на него в суд, и молодого браконьера посадили в тюрьму. Отсидев назначенный срок, Шекспир отомстил помещику, глупому и надутому барину, – написав сатирическую балладу, в которой представил сэра Люси в самом смешном виде, и прибил эту балладу к воротам парка. Томас Люси рассвирепел не на шутку и пообещал повесить дерзкого молодого человека на воротах парка рядом с балладой. Вышла большая и скверная история: для Шекспира стало небезопасным оставаться в Стратфорде, и он должен был бежать в Лондон.

Так рассказывают некоторые биографы Шекспира. Другие же утверждают, что эти сведения не вполне достоверны, что он был в общем серьезный юноша и что только скука, царившая в родительском доме, преследования отца, бросавшего в огонь его литературные опыты, неудачная женитьба и занятия, несообразные с его склонностями, заставили его уехать в Лондон.

Как бы то ни было, 22-летний Шекспир очутился в Лондоне, без копейки денег. Куда пристроиться? Просился на сцену, не приняли. Голод заставлял браться за все, и Вильям начал сторожить у подъезда театра верховых лошадей за плату, едва достаточную на дневное пропитание. Судьба, однако, скоро улыбнулась молодому человеку; он после долгих стараний попал на сцену сначала в качестве «callboy’а» на чьей обязанности лежало выкликивать имена актеров и давать знать, кому надо выходить на сцену. Вскоре, однако, освоившись с театральным искусством, он сам стал выступать как актер. Сперва он играл «лиц без речей»; затем, по протекции одного из своих друзей, сделался настоящим актером, выступая в комических ролях. Деятельность на сцене нисколько не помешала литературным занятиям Шекспира. Наоборот, она придала им совершенно другой ход. Сочиняя до тех пор только мелкие стихотворения, главным образом, сонеты, Шекспир теперь начал писать театральные пьесы. Он изучал историю Англии, Дании, Рима и других стран, ознакомился с разными древними легендами и героев их выводил в своих пьесах в качестве действующих лиц. Пьес он писал по две, по три в год, и с появлением каждой из них росла известность Вильяма Шекспира, как писателя.






Шекспир и его друзья. Картина Д. Фада



Театр в то время влачил очень жалкое существование. Во время представлений зрители курили, пили, ели, играли в разный игры. Актеры выступали без соответствующих их ролям костюмов. На сцене не было ни декораций, ни порядочного освещения, она освещалась сальными свечами и отделялась от мест для зрителей перилами. По сторонам, на полу, усыпанном камышом и устланном коврами, сидели и лежали аристократы, франты, вельможи, куря трубки, разносимые пажами. За ними размещалась лондонская чернь, больше всего посещавшая театр. Зрители делились как бы на две группы, которые вечно враждовали между собою. Чернь нередко осыпала аристократию во время представления бранью, насмешками, очень часто яблоками и орехами, а иногда скамейками и черепками. Все это летало через головы актеров, часто нанося им жестокие ушибы.

Жалка была участь драматического писателя в это время: Шекспир получал за каждую из своих трагедий единовременно 6 фунтов стерлингов, 13 шиллингов и 4 пенса, т. е. около 60 руб., и сверх того сбор со второго представления шел в его пользу. Конечно, автор имел право печатать свою пьесу, но не смел продавать ее дороже 6-ти пенсов.






Шекспир за работой. Картина Д. Фэда



Напечатанная пьеса посвящалась обыкновенно какому-нибудь важному лицу, но лицо это никогда не дарило сочинителю больше 40 щиллингов за посвящение. Таким образом даже плодовитый писатель для театра должен был жить чуть ли не впроголодь. Положение актеров, впрочем, было еще хуже авторского. Лучшие из них, называвшиеся придворными, получали 3 фунта стерл., 6 шил. и 8 пенс, жалованья в год. Вообще они всеми презирались и постоянно подвергались насмешкам. По окончании представления они должны были стать на колени и молиться на частной сцене за своих покровителей, а в общественных театрах – за короля и королеву. Гардероб актеров составляли поношенные платья знати и их маскарадные костюмы. Часть английского общества, так называемые пуритане, придерживавшиеся строгого образа жизни и не признававшие публичных развлечений, преследовали актеров, как людей нечестивых и вредных. В 1583 г. они напали однажды на один из театров во время представления, с целью истребить всех артистов. Последние были бы истреблены, если бы зрители не заступились за них и не оказали противодействия пуританам. В завязавшейся драке погибло много народа.

Каково же должно быть могущество таланта, когда, при таком положении сцены и искусства, Шекспир своими пьесами исторгал слезы и крики восторга у невежественной черни и малообразованной знати.






Бюст Шекспира в церкви Св. Троицы в Стратфорде



И знать эта, гордая и полная предрассудков, не стыдилась пожимать после представлений руку Шекспира, приглашать его в свои дворцы и замки и считать его равным себе.

Около 1614 года, когда Шекспиру еще не было пятидесяти лет, он оставил Лондон и удалился на родину, где жители Стратфорда, прежние враги, приняли его с большим радушием и гостеприимством.

Как актер и как один из владельцев театра, в котором давались его пьесы, Шекспир нажил крупное состоите, купил дом, привел в порядок расстроенные дела старика-отца и зажил в своем родном городе мирным гражданином, обрабатывая свой сад и сажая фруктовые деревья. Это продолжалось, однако, недолго: он скончался через два года после возвращения в Стратфорд, 23 апреля 1616 года. Как распорядительный хозяин, перед смертью Шекспир написал подробное завещание, в котором отказывал все свое имущество дочерям и внукам.

Кроме трагедий, драм и комедий, число которых достигает 37-ми, Шекспир написал еще ряд поэм и более ста сонетов. Но громкую славу доставили ему только пьесы, из которых наиболее известны: «Король Лир», «Ромео и Джульетта», «Отелло», «Венецианский купец» и др. Все почти его произведения отличаются интересным содержанием, глубиною мысли и чудным языком. Каждая пьеса заключает в себе яркую и верную картину человеческой жизни.

Гений Шекспира столько же замечателен в изображении самых сильных моментов в жизни человека, сколько в описании смешных житейских случаев.

Одаренный возвышенным умом, он вполне… понимал порывы и чувства изображаемых им лиц. Никто лучше его не умел изобразить характеры и, выводя на сцену огромное множество лиц, заставлять их являться; действовать, говорить так, как это бывает в действительной жизни.






Шекспир. Картина знаменитого английского живописца М. Броуна



Неудивительно поэтому, что произведения его известны всему образованному миру, переведены на все европейские языки, ставятся на сценах всех театров, служат предметом изучения для многих ученых, которые открывают в них все новые и новые достоинства, изумляясь богатству его мысли, фантазии и знания человеческого сердца и человеческой души.






Деревенский дом под Стратфордом; в нем, как предполагают, жил отец Шекспира



Город Стратфорд-на-Авоне, где родился Шекспир, составляет предмет особого внимания всех образованных людей. Каждый интеллигентный англичанин считает своею обязанностью хоть раз в жизни побывать в этом городе, поклониться праху писателя, посетить дом, в котором он жил.






Дом Шекспира в Стратфорде в настоящее время



Многие иностранцы, в особенности американцы, приезжают нарочно в Стратфорд, чтобы посмотреть место, где родился великий писатель, комнату, в которой он, по преданно, родился и т. д. К задней стороне дома Шекспира прилегает теперь сад, в котором разведены все упомянутые в произведениях Шекспира растения, а в самом доме устроен Шекспировский музей.






Церковь Св. Троицы в Стратфорде; в ней похоронен Шекспир



Там находятся портрет его, бюст, старинные издания, оружие времен Шекспира, школьный пюпитр и другие предметы, так или иначе связанные с именем Шекспира.

О Шекспире и его пьесах написаны тысячи томов на языках всех образованных народов. Открытая в Бермингэме Шекспировская библиотека, в которой собрано все, что служит к уяснению Шекспира, насчитывает более 11.000 томов.






Статуя Шекспира в Британском музее в Лондоне



В собрании шекспировских книг в Британском музее в Лондоне собрано 4000 книг о великом писателе.

Но это далеко еще не вся литература о великом английском писателе. И эта литература постоянно пополняется новыми и новыми исследованиями.

Существует целый ряд писателей, которые поставили целью своей жизни изучение Шекспира и на этом поприще достигли громкой известности.

Кроме того, и в Англии, и в других странах существуют особые шекспировские общества, задача которых – изучение творений Шекспира, их толкование согласно новейшим исследованиям и т. п.






Надгробная плита на могиле Шекспира






Король Лир





У Лира, короля Британии, было три дочери: Гонерилья, супруга герцога Албанского, Регана, супруга герцога Корнуэльского, и Корделия, молодая девушка, руки которой добивались король Французский и герцог Бургундский. Герцог Бургундский и король Франции явились ко двору Лира с целью просить руки его младшей дочери.

Престарелый король, обремененный годами, – ему было уже за восемьдесят лет, – чувствовал утомленность. Он решил передать управление государством в более молодые руки. А сам хотел спокойно приготовиться к смерти, которая, как он полагал, была уже не за горами. Лир призвал своих трех дочерей, желая испытать их любовь и узнать, кто из них больше всех любит отца. Он хотел разделить между ними свое королевство так, чтобы наиболее любящей дочери досталась наилучшая часть владений.

На вопрос Лира старшая, Гонерилья, объявила, что любит своего родителя сильнее, чем это может выразить слово. Он для неё дороже света её собственных глаз, дороже жизни и свободы. Она чрезмерно много говорила про свои чувства, нетрудно было понять, что нет в её сердце искренней любви. Ведь для выражения истинного чувства достаточно только нескольких слов, простых и кратких. Но старый король с восторгом слушал эти уверения в любви, не сомневаясь, что они исходят из глубины души. Его отцовское сердце было тронуто, и он подарил Гонерилье и её мужу треть своего огромного королевства.






Гонерилья уверяет короля в своей любви и преданности



Затем Лир подозвал к себе вторую дочь и спросил, что она скажет. Регана, такая же притворщица, как и её сестра, – не отстала от сестры в уверениях. Она повторила всё сказанное Гонерильей, и, кроме того, прибавила, что все её радости и удовольствия бледнеют перед счастьем, какое доставляет ей любовь к дорогому отцу и королю.

Король Лир поверил и Регане и благословлял Небо за ниспослание ему столь преданных детей. Убежденный в любви Реганы, он подарил ей и её мужу также одну треть королевства.

После этого Лир обратился к младшей дочери своей, Корделии. Он надеялся, что и она порадует его слух такими же сладкими речами, как старшие дочери.

Король думал даже, что её уверения в любви окажутся еще горячее, так как она всегда была любимицей отца, и он баловал ее более, чем остальных дочерей. Но Корделию возмутила льстивая неискренность сестер. Она понимала, что на языке у них одно, а на сердце другое. Видела, как они заискивают перед отцом с целью выманить у него власть а потом могут изгнать старика из его собственных владений и сами, вместе со своими мужьями, начнут управлять государством, всячески обижая престарелого короля. Не желая подражать сестрам, Корделия ответила очень кратко, что она любит отца так, как ее обязывает долг дочери. Не больше и не меньше.

Король, пораженный этой мнимой неблагодарностью своей любимицы, посоветовал ей взвесить сказанное и изменить ответ, так как иначе её слова могут повредить её счастью.

Тогда Корделия заявила, что если отец вскормил и вспоил ее, то и она отвечала ему преданностью, слушалась его, любила и уважала. Но язык её отказывается произносить высокопарные речи, подобный речам её сестёр. И она не может обещать, будто не станет любить никого на свете, кроме одного отца. «Зачем, – спросила она, – у сестер есть мужья, раз они уверяли, что любят лишь своего родителя»? Если она, Корделия, выйдет замуж, то тот, кому будет отдана её рука, наверное, потребует от супруги половину её любви, половину внимания и долга. А потому она, не в пример сестрам, никогда не согласится выйти замуж, чтобы сохранить всю свою любовь исключительно для Отца.

Корделия действительно любила отца, любила, пожалуй, почти столь же безгранично на деле, как сестры её любили его только на словах. В другое время Корделия заговорила бы о своей любви к Лиру в более теплых и мягких выражениях и. без тех холодноватых фраз, которые, правда, были не особенно уместны. Но после льстивых речей сестер, рассчитанных на вознаграждение, она решила, что благороднее всего любить молча. При подобном поведении ее уж никак нельзя заподозрить в корыстолюбии, т.-е. в том, что она любит, надеясь получить за это награду. А если в её уверениях, не было силы и красноречия, какими отличались речи её сестер, то взамен этого в них было больше искренности и правды.

Однако, безыскусственные слова Корделии возмутили короля Лира. Он и в лучшие свои годы отличался горячим и тяжелым нравом. Под старость же совсем разучился понимать людей и перестал отличать лесть от правды. Поэтому король не отдал предпочтения простым, сердечным словам младшей дочери перед цветистыми и неискренними речами её сестер. В припадке гнева Лир раскричался на Корделию, лишил ее наследства и подарил третью часть королевства, предназначавшуюся ей, другим двум дочерям и их мужьям, герцогам Албанскому и Корнуэльскому.

Король Лир призвал к себе двух дочерей, Гонерилью и Регану, и в присутствии всех придворных преподнес каждой из них по маленькой короне.






Лир лишает Корделию наследства…



Таким образом он передал в их руки всю власть над государством, оставив за собою лишь титул короля. Отказавшись от своих королевских прав, Лир поставил условием, что он вместе со своей свитой, состоящей из ста телохранителей, будет проживать поочередно во дворцах владетельных дочерей.

Такое неразумное распределение королевских владений и прав очень поразило и опечалило придворных. Все понимали, что Лиром овладел гнев, что разум покинул его. Однако, никто не смел остановить обезумевшего короля. Один только граф Кент сделал попытку заступиться за Корделию. Но разгневанный король приказал Кенту замолчать, грозя ему в противном случае смертью. Кент всегда был предан Лиру, которого уважал, как короля, любил, как отца, и слушался, как учителя. Свою же жизнь Кент ценил лишь постольку, поскольку она могла быть полезной королю. Он готов был рисковать собою для спасения Лира, и даже теперь, когда король несправедливо разгневался, благородный граф не забыл своего долга. Он стал убеждать Лира, что желает ему добра. Просил короля хорошенько подумать, как он это делал раньше в серьезных случаях, и изменить свое опрометчивое решение. Кент прибавил, что готов поплатиться жизнью, если окажется ошибочным его утверждение, и убеждал, что Корделия любит отца не менее, чем её сестры, не поскупившиеся на пустые, лживые слова.

Откровенная речь графа Кента еще больше разгневала короля. Подобно умалишенному, готовому в припадке умоисступления убить врача и остаться без его помощи, Лир изгнал своего верного слугу, предоставив ему только пять дней на приготовления к отъезду. Король прибавил, что если на шестой день ненавистный граф Кент еще будет находиться в пределах Британии, то поплатится за это жизнью.

Граф Кент обратился к королю с прощальным словом и сказал, что с тех пор, как король показал себя столь несправедливым, он предпочитает подвергнуться изгнанию, чем оставаться на родине. Далее Кент просил богов благословить Корделию, эту милую девушку, которая так правдиво думала и так скромно говорила. И пожелал, чтобы многообещающие слова Гонерильи и Реганы подтвердились добрыми поступками. Договорив прощальное слово, Кент удалился с твердым намерением остаться и на чужбине прежним благородным графом Кентом.

По уходе графа были призваны герцог Бургундский и король Франции. Их уведомили о решении Лира и спросили, продолжают ли они добиваться руки Корделии, которая впала в немилость у отца и ничего уже не может принести своему будущему супругу в приданое?

Герцог Бургундский ответил, что при таких условиях он отказывается от Корделии. Но король Франции оценил прямодушие Корделии и понял, что она потеряла любовь своего отца только потому, что не захотела льстить ему и заискивать перед ним, как её сестры. Король французский подошел к Корделии и взял ее за руку. Уверяя девушку, что её добродетели дороже целого королевства, он предложил ей распрощаться с родиною и с отцом и отправиться вместе с ним во Францию. Там она станет его супругой, королевой всего государства и будет владеть землями, несравненно лучшими, нежели те, что получили её сестры. При этом молодой король презрительно отозвался о герцоге Бургундском, любовь которого утекла с быстротой воды.

Корделия со слезами на глазах прощалась с сестрами, умоляя их любить отца, заботиться о нем и доказать ему не на словах, а на деле свою преданность. Но сестры ответили ей, что сами знают свой долг и не нуждаются в её указаниях. Вместо того, чтобы учить других, пусть она, в свою очередь, постарается угождать своему супругу, который взял ее (как они насмешливо выразились) из милости.

Корделия оставила родину с тяжелым сердцем. Она ведь хорошо знала коварство сестер и боялась за судьбу искренне любимого отца.

Действительно, не успела Корделия уехать, как стали проявляться злые наклонности королевских дочерей, переставших притворяться любящими. Старый король поселился у старшей дочери Гонерильи.

Но уже через месяц он почувствовал глубокую разницу между обещаниями Гонерильи и её поступками. Эта злая и алчная женщина не довольствовалась частью королевства, полученной от отца. Она стала вымогать у него те небольшие владения, которые старик оставил себе, как бы для доказательства, что он все еще король. Гонерилья уже не старалась скрывать свое отношение ни к отцу, ни к его свите. Когда же старик выражал желание поговорить с нею об её поведении, она уклонялась от объяснений то под видом болезни, то под каким-нибудь другим предлогом. Было ясно, что Гонерилья не питает никакого уважения к сединам отца и считает его присутствие обузой для себя. На свиту же его она смотрела, как на шайку дармоедов, разоряющих ее своим присутствием во дворце.

Примеру Гонерильи следовали и её слуги, Они обращались с королем невнимательно, часто отказываясь исполнять его приказания, а еще чаще прикидываясь, будто не слышат его повелений. Бедный король не мог не заметить перемены в обращении своей дочери. Однако, старался смотреть на все сквозь пальцы и терпел, насколько у него хватало сил. Известно ведь, что люди неохотно признают свои собственный ошибки и как бы не примечают неудач, происходящих по их же собственной вине.

Истинная любовь и верность не исчезают даже в несчастье; коварства и бессердечного корыстолюбия нельзя прикрыть никаким притворством. Примером тому мог бы служить Кент. Изгнанный из страны под угрозой смерти, он тем не менее решил все-таки остаться тайно на родине, чтобы придти на помощь своему королю и господину, если это понадобится. И вот Кент сказал себе, что теперь ему пора явиться на помощь несчастному королю. Он переоделся слугой, потом, скрыв свое звание и богатство, пошел к Лиру и предложил поступить к нему в услужение.

Король, не узнав графа, охотно взял его в слуги, так как ему очень понравилась простота и откровенность Каюса, – как себя назвал Кент.

Бедный король Лир слишком скоро убедился, что льстивые речи, которыми его осыпали дочери, ничего не стоят. А потому сразу привязался к правдивому и безхитростному Каюсу.

Итак, Кент стал простым слугой короля, не подозревавшего, что это – его бывший любимец, могущественный и богатый граф Кент. Каюс очень скоро нашел случай доказать преданность своему господину. В первый же день после его поступления на службу к старому Лиру дворецкий Гонерильи вел себя в высшей степени непочтительно по отношению к королю. Был с Лиром резок и груб, вероятно, по наущению своей госпожи. Каюс вышел из себя и побил дерзкого дворецкого. После этого случая король еще больше привязался к новому слуге.

Впрочем, был и еще один друг у короля, помимо Кента.

В старину у королей и знатных людей существовал обычай держать при себе шутов, которые развлекали господ в часы досуга, после серьезных занятий, Был и у Лира такой шут. Преданный престарелому королю, он не оставил Лира даже после того, как весь двор был распущен. Шут этот по-прежнему продолжал смешить несчастного Лира остроумными и меткими замечаниями. Иногда же позволял себе зло вышучивать своего господина, имевшего неосторожность отказаться от престола и отдать все льстивым дочерям. В откровенных речах, в песенках и поговорках милый, добрый шут высказывал самые смелые мысли, не стесняясь даже присутствием Гонерильи. Часто он напевал про то, как «Синичка кукушку в гнезде выкормила, а кукушка синичку из гнезда выкинула»… И сравнивал синичку с королем, а кукушку с Гонерильей. Шут уверял, что Лир больше не Лир, а лишь тень Лира. За такие вольные речи и дерзкие намеки люди Гонерильи не раз угрожали шуту побоями.

Между тем, Гонерилья не ограничилась проявлением полного неуважения и пренебрежительности по отношению к королю. Бессердечная дочь объявила, наконец, отцу, что его пребывание у неё во дворце невозможно, если Лир не откажется от своей многочисленной свиты. Она уверяла, будто люди эти ничего не делают, а только кричать и пируют. Находила, что было бы самым благоразумным оставить из свиты лишь нескольких стариков в возрасте самого Лира.

Сначала Лир не верил своим глазам и ушам. Он не мог представить, чтобы его родная дочь позволила себе так говорить с ним, требуя роспуска свиты и отказывая отцу в уважении, несмотря на то, что он наградил ее короной. Но когда дочь продолжала настаивать на своем недостойном требовании, старый король окончательно потерял всякое терпение. Он назвал ее отвратительным коршуном и лгуньей. Гонерилья, действительно, лгала, так как все сто телохранителей короля были людьми примерного поведения. Они усердно и добросовестно исполняли свой долг, и отнюдь не шумели и не пировали.

Король решил отправиться со своей свитой к дочери Регане и приказал сейчас же приготовить себе лошадей. В это время Лир говорил о неблагодарности и жестокосердии Гонерильи, которую сравнил с дьяволом. Он бранил ее так, что страшно было слушать. Поднимал руки к небу и умолял не давать ей детей, или же послать ей детей, таких же злых и бессердечных, как она сама. Просил небо, чтобы потомство Гонерильи оказалось бы таким же неблагодарным по отношению к матери, какою являлась она относительно своего отца. «Пусть, – говорил король, – она почувствует, что неблагодарность ребенка жалит сердце больнее, нежели жало ядовитой змеи».

Муж Гонерильи, герцог Албанский, пытался было уверить короля, что он непричастен ко всему случившемуся. Но Лир не захотел слушать зятя, велел немедленно седлать лошадей и вместе со своей свитой отправился к дочери Регане. Тут Лир впервые подумал, как незначительна вина Корделии (если ее можно было считать вообще виновной) в сравнении с недостойным поведением её сестры. Бедный старик заплакал. Но в то же время ему стыдно стало своих слез. Он понимал, что Гонерилья – низкое существо и недостойна того, чтобы он, её отец и король, проливал из-за неё слёзы.

Приближаясь ко дворцу Реганы, где она и её супруг жили очень пышно и богато, Лир послал вперед Каюса с письмом к дочери. В письме он сообщал Регане о своем прибытии, чтобы та успела приготовиться должным образом к встрече отца. Сам король вместе со свитой следовал за гонцом.

Однако, оказалось, что Гонерилья успела опередить Лира и послала Регане письмо, в котором обвиняла короля в неуживчивости и сварливости. Она советовала сестре не принимать к себе многочисленной отцовской свиты. Посланный Гонерильи прибыл во дворец Реганы одновременно с Каюсом, и оба они встретились у ворот.

Гонец Гонерильи оказался старым врагом Каюса, – тем самым дворецким, которого Каюс проучил за непочтительное обращение с королем Лиром. Догадавшись о цели прибытия дворецкого, Каюс вызвал его на поединок, но получил отказ. Тогда Каюс в пылу гнева опять избил дворецкого. Регана тотчас же узнала обо всём происшедшем у ворот замка и велела заковать Каюса в колодки. Она забыла совершенно, что Каюс – посланец её отца, короля Лира, и что уже по одному этому к нему следовало бы отнестись с большим уважением.






Каюс, закованный в колодки



С первых же минут пребывания во дворце дочери Реганы Лир был поражен позорным унижением его верного слуги Каюса. Старый король понял, что это как бы прообраз того приема, который ожидает здесь и самого Лира. И он не ошибся.

Когда Лир приказал позвать Регану и её мужа, ему ответили, что она устала от продолжительного путешествия и не может выйти из своих покоев. Король вторично потребовал к себе дочь, и она, наконец, явилась. Но каково было удивление короля, когда он увидел рядом с Реганой и ненавистную Гонерилью. Оказалось, что Гонерилья, не довольствуясь отправленным письмом, поспешила сама к сестре, чтобы настроить ее против отца!

Бедный старик был огорчен обидной встречей и особенно тем, что Регана стояла под руку с Гонерильей, после того, как Гонерилья так низко обошлась с родным отцом. Отец спросил Гонерилью, не совестно ли ей смотреть на его седины. Но Регана, прервав Лира, посоветовала ему снова вернуться к Гонерилье. Регана предлагала отцу испросить у Гонерильи прощенье и на будущее время постараться ладить со старшей дочерью. А королевскую свиту Лира поскорее распустить, сократив ее наполовину. «Ведь король уже стар и слаб духом, – говорила Регана. – Он нуждается в руководстве и советах людей, более молодых и благоразумных».

Лир с горькой усмешкой заявил, что не намерен падать на колени и умолять свою родную дочь о куске хлеба и приюте. Нет! Он никогда не вернется к Гонерилье. А останется со всей своей свитой у Реганы. Ему кажется, что Регана не забыла про ту часть королевства, которую получила от отца в подарок. Да и глаза у неё не такие свирепые, как у Гонерильи, а кроткие и добрые.

Решение Лира было непреклонно. Он даже говорил, что скорее отправится просить приюта во Францию, к тамошнему королю, женившемуся без приданого на его младшей дочери, чем вернется к Гонерилье с сокращенной свитой.

Однако, Лир горько ошибался, ожидая от Реганы более человеческого обращения. Наоборот, скорее можно было подумать, что Регана желает превзойти сестру в бессовестном поведении. Она объявила отцу, что свита в пятьдесят слуг слишком велика… Для него вполне достаточно и двадцати пяти человек!

Несчастный, совершенно растерявшийся Лир, у которого сердце разрывалось от обиды, сказал Гонерилье, что согласен ехать к ней, если она дозволит ему удвоить свиту. Это, по его мнению, означало бы, что и любовь её к отцу вдвое сильнее. Но Гонерилья осведомилась, к чему ему двадцать пять слуг? Или десять, или даже пять, – раз ему могут прислуживать её слуги и слуги Реганы?

Таким образом, обе сестры словно старались превзойти друг друга в жестокости по отношению к старому беззащитному отцу. Мало-помалу они заставляли Лира соглашаться на уменьшение свиты. Они явно стремились отнять у старика последние признаки его прежнего королевского сана.

Конечно, большая свита не представляет собою особого счастья. Но тяжело превратиться из короля в одинокого, полузаброшенного человека. Управлять миллионами людей и затем остаться без единого слуги тоже нелегко. Но особенно сильную боль причиняла королю мысль о неблагодарности дочерей. Все это, а также досадливое сознание, что он сам во всем виноват, добровольно лишив себя власти, сильно подействовало на рассудок старого короля. Мысли его помутились, и он клялся отомстить дочерям. Повторял, что будет кричать повсюду об их поступке, что накажет их.

Долго еще король произносил страшные угрозы, которых никогда не мог бы привести в исполнение. Между тем, настала ночь и разразилась страшная непогода. Раздавались раскаты грома, то и дело сверкала молния и дождь лил непрерывно. Дочери все еще упорствовали в своем решении и не впускали во дворец королевской свиты. Тогда Лир велел седлать лошадей, предпочитая ужасы грозы под открытым небом пребыванию под одной крышей с неблагодарными дочерьми. Они не удерживали старика. Дали ему уйти, спокойно повторяя, что горе постигло отца по собственной его вине, и что оно всегда является заслуженным наказанием для упрямого и строптивого человека.

Бушевала буря, гремел гром, сверкала молния, когда старый король вышел из ворот дворца. Но непогода представлялась ему, однако, менее страшной, нежели бессердечие и жестокость дочерей.

На целые мили кругом не было ни кустика; старик пробирался по полю, поросшему вереском, где свободно хозяйничали буйные ветры. В порыве отчаяния Лир обращался к ветрам. Просил их сбросить землю в море или же заставить море, чтобы оно затопило землю и стерло на ней всякий след неблагодарной твари – человека.

Со старым королем был только его шут, который не покинул Лира даже в эти тяжелые минуты. Шут продолжал весело болтать и шутить, стараясь развлечь короля и облегчить его страдания.

Когда-то великого, а теперь несчастного, всеми покинутого монарха, оставшегося лишь со своим верным шутом, отыскал верный граф Кент. Он неотступно следовал повсюду за своим королем. Лир все еще не подозревал, что его слуга Каюс и граф Кент одно и то же лицо.






Лир обращается к ветрам с безумными мольбами…



Увидев короля, Кент воскликнул:

– Ах, государь, вы здесь! Даже те существа, для которых ночь милее дня, испугались бы такой ночи. Дикие звери не в состоянии вынести этой страшной грозы и попрятались в свои логовища. Как же вы, государь, в состоянии переносить такие ужасы?

Но Лир отвечал, что когда человек страдает серьезной болезнью, то не замечает легких уколов. Когда душа спокойна, можно заботиться о теле. Но буря, что бушует в душе Лира, притупляет всякую чувствительность. Он чувствует только одно, что его сердце обливается кровью.

Король заговорил о неблагодарности дочерей. Сравнивал их со ртом, который стал бы кусать руку, подносящую к нему пищу… Ведь родители для своих детей – и пища, и рука.

Преданный Каюс продолжал настаивать, чтобы король не оставался в эту непогоду под открытым небом. И ему, наконец, удалось уговорить короля войти в шалаш, стоявший вдали, в поле. Первым в шалаш вошел шут. Но сейчас же в ужасе отшатнулся, крикнув, что в шалаше какой-то призрак. Однако, оказалось, что этот призрак был просто сумасшедший нищий. Он тоже искал здесь убежища от непогоды, и своей безумной болтовней напугал шута. Этот нищий не то действительно был лишен рассудка, не то притворялся сумасшедшим, чтобы вернее вызвать сострадание у добрых людей. Такие несчастные в прежние времена часто ходили по деревням. Почему-то они называли себя то «бедным Томом», то «бедным Турлигудом» и повторяли:

– Кто даст что-нибудь бедному Тому?

Безумными выходками, а также настойчивыми мольбами они наводили страх на доверчивых людей и собирали милостыню. Теперь в шалаше был один из таких нищих. Но король, погруженный в свое горе, увидев этого полунагого бродягу, решил, что перед ним тоже несчастный отец, отдавший все своим детям и доведенный ими до одиночества, до нищеты. Наученному горьким опытом Лиру казалось, будто ничто не может повергнуть человека в такое несчастье, как неблагодарность детей.

Добрый Каюс, услышав безумные речи короля, окончательно убедился, что король потерял рассудок из-за жестокости Гонерильи и Реганы.

Тут более, чем когда-либо раньше, обнаружилась вся доброта и бескорыстная преданность благородного Кента. С наступлением дня он отправил Лира во дворец в Дувр, где граф Кент пользовался большим влиянием. Сам же Кент переправился во Францию и поспешил ко двору Корделии. Он так трогательно изобразил плачевное состояние старого короля, в таких ярких красках описал бесчеловечность королевских дочерей, что добрая, любящая Корделия была глубоко растрогана. Она попросила у мужа разрешение отправиться в Британию с отрядом войск, чтобы наказать жестоких сестер с их мужьями и возвратить престарелому отцу его трон. Получив от короля разрешение, Корделия тотчас же двинулась в путь, и через некоторое время прибыла в Дувр с французской армией.






Встреча с сумасшедшим



Между тем Лиру каким-то образом удалось бежать от наблюдения людей, приставленных к нему заботливым Кентом. Как раз в то время, когда он скитался по полям в окрестностях Дувра, его нашли французы из свиты Корделии. Несчастный старик был в самом ужасном виде. Он окончательно потерял рассудок, о чем-то громко распевал, и говорил бессвязные речи. На голове у него был венок, сплетенный им из соломы, крапивы и другой сорной травы, набранной тут же, в поле.

Корделии, конечно, очень хотелось увидеть поскорей отца. Но по настоянию врачей свидание состоялось лишь после того; как силы короля были восстановлены лекарствами и спокойным сном. Корделия обещала врачам все свои драгоценности за спасение отца.

Трогательна была встреча несчастного Лира с отвергнутой им когда-то дочерью. Тяжелую внутреннюю борьбу перенес старик. Он радовался свиданию с любимой дочерью и в то же время считал себя недостойным её привязанности и любви. Ведь он так неосновательно обидел Корделию! Эта внутренняя борьба и следы недавней болезни снова ослабили рассудок престарелого короля.






Король решил, что это также несчастный отец



Порой он забывал, где находится и кто с ним так ласково говорит. Были минуты, когда Лир просил окружающих не смеяться над тем, что принимает эту даму за свою дочь Корделию. Но в то же время опускался перед Корделией на колени и просил прощения. Корделия поспешно поднимала отца, успокаивала и утешала, уверяя, что ему не подобает стоять перед ней на коленях; ведь она – его послушная дочь, его верная Корделия. Она осыпала старика поцелуями, как бы стараясь загладить жестокость своих сестер, тех сестер, что выгнали родного, убеленного сединами отца в такую непогоду, когда Корделия не выгнала бы из дому даже укусившей ее собаки. Даже укусившей ее собаке она позволила бы остаться у своего очага в такую бурю.

Корделия объясняла отцу, что она прибыла из Франции с целью возвратить ему престол. Король просил ее забыть обиды и простить его, так как он стар и глуп, и не понимал, что делал. Корделия возражала, что у неё нет причин не любить его и сердиться на него. Так же, как не могло быть подобных причин и у её сестер…






Умалишенный Лир в венке из цветов из сорных трав



Оставим, однако, старого короля, окруженного заботливостью верной и любящей дочери, которой удалось, при помощи врачей, восстановить здоровье отца, расшатанное жестокостью Гонерильи и Реганы. Посмотрим, что делали они в это время.

Две женщины, не знавшие ни благодарности, ни милосердия и проявившие такое вероломство по отношению к отцу, не могли, конечно, быть любящими женами. Случилось так, что обе они влюбились в сына графа Глочестера, Эдмунда. Эдмунду удалось изменнически отнять графство у своего брата, Эдгара, законного наследника владетельных прав. Эдмунд был злой человек, вполне достойный любви таких нехороших женщин, как Гонерилья и Регана. Как раз в это время умер муж Реганы, герцог Корнуэльский, и она тотчас же объявила о своем намерении выйти замуж за графа Эдмунда Глочестера. Этим она возбудила страшный гнев своей сестры, которую коварный граф также уверял в любви. Гонерилья решила устранить с своего пути сестру, что ей и удалось сделать при помощи яда. Однако, преступление это было открыто её мужем, герцогом Албанским. Он заключил Гонерилью в тюрьму. Разочарованная и озлобленная женщина с горя и отчаяния вскоре покончила с собой.






Лир просит прощения у Корделии



Эти события привлекли к себе всеобщее внимание, и все признавали кару, постигшую Гонерилью и Регану, справедливой. Печальна, однако, была и судьба Корделии.

Войска, посланные Гонерильей и Реганой, под начальством коварного графа Эдмунда Глочестера, против армии Корделии, одержали победу. Сама Корделия попала в плен. Граф Эдмунд, опасаясь, что Корделия может помешать ему в его незаконном обладании графством, заточил ее в тюрьму, а потом приказал удавить. Конечно, Корделия своими добрыми делами заслуживала лучшей участи. Но судьба её лишний раз подтвердила ту горькую истину, что невинность и добродетель не всегда торжествуют на белом свете.

Лир не перенес смерти своей любимой дочери и умер вслед за Корделией.

Незадолго до смерти Лира верный Кент открыл королю, что он граф Кент, следовавший везде за Лиром под именем Каюса. Но разум Лира был уже настолько омрачен потерей любимой дочери, что он не мог даже понять, каким образом Кент и Каюс – одной то же лицо. И Кент решил не тревожить больше бедного старика объяснениями. Вскоре после этого Лир умер.






Лир оставляет дворец Реганы



Не на долго пережил его граф Кент: его тоже свели в могилу испытания последнего времени, перенесенные им самим и его любимым государем.









Макбет





Когда королем Шотландии был Дункан Кроткий, там жил великий тан, или говоря иначе, лорд, – Макбет. Он был близким родственником, двоюродным братом, короля, пользовался при дворе большим уважением, славился своею храбростью и талантами искусного полководца. Между прочим он отличился, победив армию шотландских мятежников, которым помогали многочисленные войска из Норвегии.






Ведьмы предвещательницы



Макбет и Банко, другой шотландский генерал, возвращались вместе с поля битвы. Когда они проходили через пустынную степь, их остановило появление трех странных фигур. Фигуры эти напоминали женщин. Но у каждой из них была борода. Высохшая, сморщенная кожа, дикие движения и странная одежда делали этих женщин совершенно непохожими на земных существ. Макбет первый обратил на них внимание, заговорив с ними. Тогда они, словно обиженные или удивленные обращением человека, поднесли к своим высохшим губам костлявые пальцы в знак молчания. Первая из этих страшных женщин приветствовала Макбета, величая его «гламисским таном». Генерала нисколько не удивило, что странные создания знают его.






Встреча Макбета и Банко с ведьмами



Но каково было его изумление, когда вторая женщина приветствовала его, назвав «кавдорским таном». Уж на эту честь Макбет никогда не рассчитывал. Третья же женщина воскликнула:

– Да здравствует Макбет, король в грядущем!

Встреча с прорицательницами показалась Макбету очень удивительной. Но он хорошо знал, что пока живы сыновья короля, у него нет никакой надежды на престол.

Затем странные существа обратились к Банко с чрезвычайно загадочными словами. Сказали, что он будет «ниже и выше Макбета, не столь счастлив, но счастливее его». И что «сам он никогда не будет царствовать, зато сыновья его будут королями Шотландии».

Тут только генералы поняли, что перед ними ведьмы, или колдуньи. Пока Банко и Макбет раздумывали над странным происшествием, к ним явились посланные от короля и сообщили Макбету, что он удостоен кавдорского танства. Макбета сильно потрясло такое немедленное исполнение предсказания прорицательниц. Пораженный, он не мог вымолвить ни слова. И тут в его душе впервые зародилась пленительная надежда на исполнение и другого предсказания, т. е. что в один прекрасный день он станет королем Шотландии. Обращаясь к Банко, он сказал:

– Не думаете ли вы, что ваши сыновья будут королями? Ведь то, что мне предсказали ведьмы, сбылось столь быстро?

– Подобная надежда, – ответил Банко, – могла бы заставить и вас протянуть руку к короне? Но не забывайте, что исчадия ада часто прорицают нам правду лишь по поводу незначительных событий. А затем обманывают и вовлекают в пучину ужасающих последствий.

Однако, заманчивые предсказания ведьм запали слишком глубоко в душу Макбета. И потому предостережете благородного Банко не произвело на него впечатления. С этого времени Макбет сосредоточил все свои помыслы исключительно на том, как бы завладеть престолом Шотландии. У него была жена. Он рассказал ей о странном пророчестве ведьм и о том, как одно из этих пророчеств немедленно же осуществилось. Леди Макбет – злая и честолюбивая женщина, – не затруднялась в выборе средств для удовлетворения своего честолюбия. Она начала говорить Макбету о необходимости посягнуть на жизнь короля и издевалась над нерешительностью мужа, который содрогался при мысли о предательском преступлении.

В то время король часто часто удостаивал своим посещением некоторых из наиболее видных вельмож. И вот однажды он прибыл к Макбету в сопровождении обоих своих сыновей, Малькольма и Дональбайна, а также в сопровождении многочисленной свиты из танов и вельмож. Этим король хотел оказать почет храброму Макбету за его воинские заслуги.

Замок Макбета был расположен в прекрасной местности с здоровым и благоухающим воздухом. Вокруг замка в изобилии порхали ласточки, свившия свои гнезда под крышами и выступами стеи. А известно, что там, где селятся ласточки, всегда хороший воздух. Королю очень понравилась эта местность, но еще больше его очаровала любезность хозяйки, леди Макбет. Жена Макбета отличалась удивительной способностью прикрывать самые коварные намерения подкупающими улыбками.






Леди Макбет обдумывает свои честолюбивые планы



Она походила на невинный цветок, таящий под собою ядовитую змею.

Король, утомленный путешествием, рано ушел на покой. По обычаю того времени, два камердинера легли рядом с ним. Король был доволен приемом и всех богато одарил перед тем, как удалиться к себе. Леди Макбет он послал великолепнейший алмаз вместе с лестным отзывом о ней, как о самой любезной хозяйке.

Была глубокая ночь, когда половина земного шара как бы вымирает, когда злые сновидения тревожат души спящих людей, а бодрствуют лишь волки да убийцы. И леди Макбет в эту ночную пору вместо отдыха обдумывала план убийства короля. В другое время леди Макбет, как женщина, ни за что не решилась бы на осуществление этого злодеяния, столь противного природе её пола. Но она боялась нерешительности своего мужа, зная, что он слишком бесхарактерен и мягок душою, несмотря на свое честолюбие. Ей казалось, что Макбет может испортить все дело. И потому она сама, вооружившись кинжалом, направилась к опочивальне короля.

О том, чтобы камердинеров короля получше напоили, леди Макбет позаботилась еще с вечера. И камердинеры теперь спали крепким сном, забыв о своих обязанностях.






Леди Макбет уговаривает мужа



Дункан тоже почивал, утомленный путешествием. Леди Макбет вгляделась в лицо спящаго, и вдруг ей представилось, будто в его чертах есть сходство с чертами лица её отца. Рука леди дрогнула, и у нея не хватило присутствия духа совершить злодеяние.

Она вернулась к своему мужу. Между тем в нем снова уже заговорили сомнения. Он колебался опять и приискивал много препятствий для выполнения рокового плана. Во-первых, Макбет был не только подданным короля, но также и его родственником. Кроме того король был гостем Макбета, и он, как хозяин, обязан был защищать короля, а не посягать на его жизнь. И Макбет вспоминал, каким милостивым и справедливым королем был всегда Дункан, с какой добротой он относился к своим подданным, как любил приближенных, и в частности его, Макбета. Такие короли даруются самим небом, и подданные должны с особым усердием охранять их жизнь. Ко всему этому присоединялась мысль о позоре, каким покрыто будет имя убийцы и предателя короля, если преступление Макбета откроется и станет известным. Ведь благодаря особому расположению короля, пользовался и Макбет особым всеобщим уважением…






Леди Макбет решает сама убить короля Дункана



Вот в каком настроены застала леди Макбет своего мужа, готового уже совсем отказаться от преступно-страшного замысла. Однако, леди была женщина решительная и не легко отступала от того, что раз задумала. Опять начала она уговаривать мужа, убеждала его действовать скорее, повторяя, что в поступке этом нет ничего дурного, что совершить его очень просто. «Эта ночь пронесется быстро, – говорила она, – а за нею последует много спокойных ночей и светлых дней… Они принесут власть и возможность царствовать!» Под конец она стала упрекать Макбета в нерешительности и трусости. При этом вспоминала, что кормила грудью детей своих и знает, как сладко любить малютку. Но если бы она поклялась убить любимого сына, – как Макбет дал клятву убить короля, – она оторвала бы дитя от груди своей и собственными руками раздробила бы ему череп. И тут же объясняла, как удобно и просто свалить впоследствии всю вину на пьяных камердинеров. Её слова были так убедительны, и она так сумела подействовать на мужа, что Макбет снова собрался с духом, и решился совершить злое дело.






Леди Макбет у опочивальни короля Дункана



С кинжалом в руках он тихо прокрался в темную комнату, где спал Дункан. Макбет уже замахнулся на короля, но вдруг увидел, как в воздухе сверкнул другой кинжал с окровавленным клинком, направленный на Макбета… Когда же он хотел схватить появившийся кинжал, то оказалось, что ничего не было, – это только померещилось напряженному и расстроенному воображению Макбета.

Наконец, он совладал со своим страхом, подошел ближе к спавшему королю и одним ударом покончить с Дунканом. Едва Макбет совершил убийство, как один из камердинеров захохотал во сне, а другой крикнул: «убийца!» Оба проснулись и произнесли краткую молитву. Один сказал: «Господи, помилуй нас!»

Другой ответил: «Аминь».

После этого оба снова заснули. Макбет внимал их молитве, и когда первый произнес: «Господи помилуй», он хотел вымолвить: «аминь», но слово замерло на его устах. И как ни нуждался он в милости Божьей, но не мог произнести желанного слова.

Вдруг ему показалось, будто раздался вопль: «Не спите больше! Макбет убил сон, невинный сон, поддерживающий жизнь!» Вопль не умолкал и раздавался на весь замок: «Гламис убил сон, и отныне Кавдор не будет больше спать. Макбет не будет больше спать!»

Преследуемый этими страшными галлюцинациями, Макбет вернулся к жене, которая с трепетом ожидала его. Она начала уже думать, что все их планы разрушились, что какая либо помеха помешала Макбету совершить убийство. Увидя мужа таким растерянным, леди Макбет стала упрекать его в малодушии, советовала поскорее вымыть окровавленный руки, чтобы скрыть следы преступления. Сама же пошла с окровавленным кинжалом к спящим камердинерам и запачкала их кровью. Таким образом подозрение в убийстве должно было пасть на них.

Едва наступило утро, весть об убийстве короля с быстротой молнии разнеслась по всему замку. Макбет и его жена прикидывались, будто глубоко удручены ужасным преступлением. Хотя улики против камердинеров были слишком ясны, – кинжал лежал неподалеку от них, и сами они были в крови, – тем не менее подозрение в убийстве падало на Макбета. Казалось невероятным, чтобы простоватые камердинеры отважились на столь ужасное преступление, не имея для него никаких побудительных причин, а Макбету приписывали серьезные основания желать смерти короля.

Между тем оба сына Дункана бежали. Малькольм – старший, искал убежища при английском дворе, а младший – Дональбайм, отправился в Ирландию. Оба сына короля, – прямые его наследники, – оставили престол свободным, и Макбет, как ближайший родственник убитого Дункана, – взошел на престол.

Таким образом, предсказания ведьм исполнились во второй раз в точности.

Хотя Макбет и достиг теперь венца своих желаний, но ни он, ни его жена не могли успокоиться на этом. Им не давало покоя дальнейшее предсказание ведьм, что, хотя Макбет и станет королем, однако, после него, не его дети, а дети Банко взойдут на престол. Это тревожило Макбета и его жену. Для них невыносима была мысль: неужели они обагрили руки кровью только ради того, чтобы помочь детям Банко наследовать престол? Это так мучило нового короля и королеву, что они решили, наконец, отделаться от Банко и от его сына, и таким путем помешать осуществлению последнего предсказания ведьм.

Задавшись этой целью, Макбет и его жена устроили большой пир и пригласили всех знатных танов, а в том числе и Банко с сыном, Флинсом. На дороге, по которой предстояло ехать Банко, была устроена засада. Здесь нанятые королем злодеи убили Банко. Но Флинса им не удалось убить. Он во время нападения успел бежать. От этого Флинса пошло поколение Стюартов, – династия монархов, которые управляли Шотландией до царствования Джемса Шестого, бывшего одновременно и королем Англии. В Англии он числился Джемсом Первым. В его царствование английская и шотландская короны соединились.

За ужином королева, – бывшая леди Макбет, – с царственным величием, но в то же время с обаятельной любезностью, изображала гостеприимную хозяйку. Своим вниманием она очаровала всех гостей. Макбет же вел легкий разговор с танами и вельможами, выражая удовольствие по поводу того, что все самые избранные представители королевства собрались у него. Потом он вскользь заметил, что не хватает только его доброго друга, Банко. Однако, король надеется, что с Банко ничего не случилось, и он не явился на пир только по лености. Едва Макбет произнес последние слова, как за столом появился призрак Банко и сел в кресло, предназначенное для короля. Хотя Макбет отличался смелостью и не побоялся бы встретиться с самим дьяволом, но тут он побледнел, растерялся, застыл на своем месте, не сводя остановившегося взора с призрака. Королева и гости видели только его пристальный взгляд, устремленный на пустое кресло, и решили, что с королем случился припадок. Королева шёпотом старалась привести его в себя, успокаивала и стала укорять едва слышно, зачем он поддается малодушию? Ведь подобное же малодушие овладело им и при убийстве Дункана, когда воображению Макбета померещился не существующей кинжал…






Банко и его сыну устроена засада



Но Макбет продолжал стоять неподвижно и смотрел на пустое кресло, где видел призрак Банко. Он даже обратился к призраку с несколькими несвязными словами, и слова эти были так странны, что королева испугалась, как бы не обнаружилась страшная тайна. Поэтому она извинилась перед гостями, говоря, что у короля бывают такие припадки, и попросила гостей разойтись.

С этих пор Макбет нигде не находил себе покоя. Ночью его, а также и жену его начали тревожить страшные сновидения. Пролитая кровь Банко волновала их не менее бегства Флинса, в котором они безошибочно видели родоначальника нового королевского дома. Всякие страшные мысли не давали им успокоиться. И, наконец, Макбет решил разыскать ведьм, чтобы узнать от них всю правду.

Он нашел их в пещере, где собрались прорицательницы, зная наперёд о приходе короля. Ведьмы были заняты приготовлением страшных чар и заклинали духов, желая узнать будущее. Среди пещеры на огне стоял большой кипящий котел, в который ведьмы бросали жаб, летучих мышей, змей, глаза водяной ящерицы, собачий язык, лапку ящерицы, совиное крыло, чешую дракона, волчий зуб, желудок кровожадной морской акулы, мумию ведьмы, корень ядовитой белены, вырытый в темную ночь, желчь козла, печень змеи с черенком тисового дерева, которое растет на могилах и питается соками разлагающихся тру новь, а также палец мёртвого ребенка.






Макбет разговаривает с призраком Банко



Всё это кипело в котле и охлаждалось кровью павиана. Затем ведьмы прибавили к своему зелью кровь свиньи, пожравшей собственных поросят, – и все время подбрасывали в огонь жир, вытекший из тела повешенного убийцы. Вот какими чарами заклинали колдуньи подземных духов, домогаясь ответов на свои вопросы.

Ведьмы спросили Макбета, от кого он желает получить ответ: от них или непосредственно от старших духов? Макбет, не проявивший ни малейшего страха во время этих отвратительных приготовлений, совершавшихся тут же у него на глазах, смело сказал: «Кто они такие? Покажите мне их!» Тогда перед ним поочередно появились три призрака.

Первый явился в виде головы в шлеме. Называя Макбета по имени, призрак сказал, чтобы он не доверял файфскому тану. Макбет поблагодарил за этот совет, – он не любил файфского тана Макдуффа и завидовал ему.






Ведьмы вызывают подземных духов



Второй призрак явился в образе окровавленного ребенка. И тоже назвав Макбета по имени, посоветовал ему ничего не бояться и относиться с презрительной насмешкой к человеческому могуществу, ибо ни один обыкновенный, рожденный женщиною смертный не в силах ему повредить. Призрак внушал Макбету быть жестоким, отважным и решительным.

– Тогда живи, Макдуфф! – воскликнул Макбет. – Чего тебя бояться? Но теперь я огражусь двойным щитом. Ты должен умереть, чтобы я мог сказать бледному страху: «Ты лжешь!» и спать спокойно на зло громам небесным!

Когда этот призрак исчез, появился третий: дитя с короной на голове. и с ветвью в руках. «Макбет, – сказал призрак королю, – никакой заговор людей не изменит твоей судьбы, ты останешься непобедимым до тех пор, пока не двинется с места Бирнамский лес на Дунсинан…» И сказав это, призрак скрылся.

– Спасибо за доброе предсказание! – воскликнул Макбет. – Кто может вырвать с корнем лес и заставить его двинуться с места? Теперь я вижу, что буду жить столько, сколько полагается человеку, и что моя жизнь не оборвется насильственной смертью. Но сердце мое не успокоится, пока я не узнаю вот о чем. Скажите мне, колдуньи, если ваш взор может проникнуть в даль грядущего, будет ли когда-нибудь тут царствовать потомство Банко?

Не успел Макбет кончить свой вопрос, как котел с зельем провалился в землю, грянула откуда то музыка и показались восемь призраков в виде королей. Все они прошли перед Макбетом, который в последнем призраке узнал Банко. Весь окровавленный, Банко не сводил глаз с короля и, насмешливо улыбаясь, указывал ему на призраков. Макбет понял, что это потомки Банко, которые будут царствовать в Шотландии.

Между тем, ведьмы затеяли пляску под нежные звуки музыки и среди пляски исчезли.

Первое, что ожидало Макбета по выходе его из пещеры ведьм, это известие, что файфский тан Макдуфф бежал в Англию с целью присоединиться к Малькольму, собравшему там войско. Малькольм решил свергнуть Макбета и самому занять престол в качестве законного наследника Дункана. Макбет пришел в ярость от этих известий. Он напал на замок Макдуффа, велел убить жену и сына тана, оставшихся дома и приказал уничтожить всех, даже самых отдаленных родственников Макдуффа.

Такая жестокость восстановила против Макбета почти всех его приближенных. Кто мог, бежал к Малькольму и Макдуффу, которые подвигались к королевскому дворцу с огромным войском, собранным в Англии. А многие из приближенных, оставаясь при Макбете, были всей душой на стороне бежавших и желали им успеха, сожалея, что сами не могут принять деятельного участия в этом наступлении. Макбет был вынужден набирать новые войска, но это шло очень медленно. Все ненавидели тирана, никто не любил и не уважал его, и он внушал один только ужас. Теперь Макбет завидовал Дункану, которого он убил и который спал глубоким сном в своей могиле. Дункан уже испытал на себе самое ужасное предательство, и ничто больше не было для него страшно: ни яд, ни измена защитников, ни наступление вражеских войск.






Макбет велел убить жену и сына Макдуфа



Между тем, пока происходили все эти события, умерла королева, единственная соучастница преступления Макбета. Пока она была жива, ей удавалось еще иногда отвлекать мужа от страшных сновидений, которые снились им обоим и не давали покоя по ночам. По всей вероятности, она сама покончила с собой, так как не могла переносить дальше угрызения совести и всеобщую ненависть. После её смерти Макбет остался совсем одиноким. Ни одна душа не любила его, никто не заботился о нем, и не было у него друга, с которым он мог бы поделиться своими злыми замыслами. Жизнь опостылела ему, и он стал желать смерти. Однако, весть о приближении войск Малькольма пробудила в нем былую отвагу, и король решил умереть «с мечом в руках», как он сам выразился.

Предсказания ведьм сделали его слишком самоуверенным. Он помнил слова второго из призраков, что ни один, рожденный женщиной, не может ему повредить, и потом, что Макбет останется непобедимым до тех пор, пока Бирнамский лес не двинется на Дунсинан. Макбет был уверен, что это никогда не может случиться. Он заперся в своем неприступном замке, и стал ждать приближения Малькольма.

На следующий же день к нему явился вестник, бледный и дрожащий, и объявил, что видел с горы, где стоял на часах, нечто невероятное: ему вдруг показалось что Бирнамский лес начал двигаться по направлению к замку.

– Лживый раб! – воскликнул Макбет. – Если ты лжешь, то тебя повесят на первом дереве, и ты будешь висеть, пока голод не прикончит тебя. Но если же то, что ты говоришь, правда, то можешь хоть повесить меня: тогда уж мне все равно.

Теперь уверенность Макбета поколебалась, он стал иначе толковать слова, сказанный призраками. Ему нечего было бояться, пока Бирнам не двинется на Дунсинан, но теперь лес, действительно, двинулся.

– Что же, – сказал Макбет, – если это правда, то скорее за оружие и в поле! Все равно, спасения нет. А мне опротивел этот свет, и я умру без сожалений.

С этими безнадежными мыслями Макбет бросился на вражеское войско, которое успело уже окружить замок.

Между тем, странная картина движущегося леса объяснилась совсем просто. Когда войско проходило через Бирнамский лес, Малькольм, как хитрый полководец, приказал каждому солдату нести перед собою срубленную ветвь, чтобы таким образом скрыть от врагов численность войска. Приближение солдат с ветвями в руках и произвело столь потрясающее впечатление на вестника. Предсказание призраков начало осуществляться, но не в том смысле, как его понял Макбет. Однако, он уже окончательно потерял уверенность в себе.

Началась ужасная схватка, в которой так называемые сторонники Макбета мало помогали ему. Ведь на самом деле они ненавидели тирана и были на стороне Малькольма и Макдуффа. Макбет сражался с яростью и убивал всякого, кто только приближался к нему, пока не очутился, наконец, лицом к лицу с Макдуффом. Увидев его, Макбет вспомнить предостережете призраков, которые советовали ему избегать именно Макдуффа. Он уже хотел повернуть обратно, но Макдуфф только и ждал встречи с врагом. Загородив путь, Макдуфф бросился на Макбета и всячески выражал свою ненависть, осыпая всевозможными ругательствами убийцу своей жены и детей.






Каждый солдат нес перед собою срубленную ветвь…



Макбет, рука которого была уже достаточно обагрена кровью, все еще надеялся избегнуть поединка. Но Макдуфф продолжал вести себя вызывающим образом, называл Макбета тираном, убийцей, исчадием ада.

Тогда Макбет вспомнил слова призрака, сказавшего, что королю не может повредить «рожденный женщиной». Презрительно улыбаясь, король сказал Макдуффу:

– Напрасно ты так трудишься, Макдуфф! Твой острый меч может скорее ранить воздух, чем меня. Я заговорен, мне не опасен обыкновенный смертный, рожденный, как все люди.

– Разочаруйся же! – ответил Макдуфф, – и забудь лживое предсказание. Знай, что Макдуфф не обыкновенный смертный и что он появился на свет при совершенно исключительных обстоятельствах.

– Будь проклят твой язык за эти слова! – воскликнул дрожащий Макбет, теряя последний проблеск надежды. – Да будут прокляты и силы ада, обманывающая нас своими словами, которые можно понимать и так и иначе. Их предсказания как будто сбываются. Но на деле обманывают нас. Я не дерусь с тобой!

– Тогда живи! – отвечал разгневанный Макдуфф. – Мы посадим тебя в клетку и выставим на потеху народу. А на клетке будет надпись: «Здесь показывается тиран!»

– Никогда! – горячо ответил Макбет, к которому вместе с отчаянием вернулась и смелость. – Я не хочу жить для того, чтобы ползать перед молодым Малькольмом и лизать ему ноги на потеху черни. Хотя Бирнамский лес и двинулся на Дунсинанский замок, хотя ты и не рожден, как прочие люди, – я все-таки хочу попытать счастья в последний раз!






Они вступили в бой, который длился очень долго…



Они вступили в бой, который длился очень долго, но, наконец, Макдуфф одержал верх. Он отрубил Макбету голову.

Вельможи и народ приветствовали молодого короля, законного наследника Дункана Кроткого. И Малькольм, наконец, стал управлять страной, так долго находившейся в руках узурпатора.









Отелло







В Венеции жил богатый сенатор Брабанцио. У него была прелестная дочь, Дездемона. Многие ухаживали за ней и добивались её руки, так как все знали, что она – скромная, добрая и богатая девушка. Однако, выбор красавицы не остановился ни на одном из её соотечественников. Она наиболее ценила в человеке не наружность, а ум и сердце. И как это ни странно, но Дездемона отдала свою любовь мавру, – черному мавру, – которого, однако, и отец её очень любил и часто приглашал в свой дом.

Нельзя, впрочем, упрекнуть Дездемону, будто она полюбила недостойного человека.

Отелло был воином, и притом отважным воином. Во время кровопролитной войны с турками он возвысился на венецианской службе до чина генерала. Венецианцы высоко ценили его, питая к нему неограниченное доверие.

Он много путешествовал, и Дездемона любила слушать рассказы об его приключениях. Отелло в ярких красках рисовал перед нею картины из своего прошлого: сражения и схватки, в которых ему приходилось участвовать; опасности, которым он подвергался на суше и на воде.

Вспоминал он и о том случае, когда находился на волоске от гибели, но спасся от смерти только благодаря тому, что в последнее мгновение успел спрятаться в проломе стены. Рассказывал также, как попал в плен к врагу, и тот продал его в рабство, как был выкуплен и потом начал странствовать по белу свету. Дездемона внимала ему, затаив дыхание. Он говорил о каннибалах, пожирающих друг друга, об африканском племени с головами, уходящими в плечи… А Дездемона слушала его с самым сосредоточенным вниманием. Она крайне неохотно отрывалась от слушания для домашних дел, а затем снова спешила возвратиться.








Отелло заметил, с каким интересом относится к нему Дездемона. Однажды, по её просьбе, рассказал он всю повесть своей жизни. Ведь то, что он до сих пор сообщал Дездемоне, было так отрывочно и бессвязно.

Когда Отелло стал рассказывать обо всем пережитом, о бедствиях своих, перенесенных в юности, на глазах Дездемоны то и дело появлялись слезы. Выслушав повесть Отелло до конца, девушка глубоко и грустно вздохнула и сказала, что история его жизни необыкновенна и изумительна, что лучше бы, пожалуй, Дездемоне и совсем не слушать этой истории, которая взволновала и растрогала девушку до глубины души. Но тут же она выразила пожелание сделаться похожей на Отелло. А после начала благодарить Отелло и заметила, что если только у него есть друг, который влюблен в нее, то пусть Отелло научит его рассказывать, и тогда она, быть может, полюбит этого друга. Отелло понял её намек, выраженный столь наивно и столь искренно. А так как сам Отелло был очарован красотой Дездемоны, то он заговорил с ней о своей любви. Ему удалось получить от неё обещание стать его женой, но они условились держать пока свою помолвку в тайне.

Не было почти никакой надежды, чтобы сенатор Брабанцио одобрил выбор своей дочери. Ни происхождение Отелло, ни его состояние не соответствовали требованиям, предъявляемым Брабанцио к будущему мужу дочери. Правда, сенатор предоставлял Дездемоне некоторую свободу, но все же был уверен, что выбор её остановится на женихе высокого происхождения и с соответственным положением в обществе. Ведь подобными взглядами на брак руководствовалась каждая благородная девушка Венеции. Однако, отец ошибся: Дездемона полюбила мавра, несмотря на то, что кожа у него была черная.






Отец Дездемоны замахнулся даже палкой на Отелло…



Она полюбила Отелло за его смелость и честный, открытый характер, и отдала ему свое сердце и свое состояние.

Отелло и Дездемона обвенчались тайно, однако, эту тайну очень скоро открыл отец Дездемоны. Он явился на торжественное заседание сената с обвинением против мавра Отелло, всячески поносил его, замахнулся даже палкой на Отелло и утверждал, что тот какими-то злыми чарами или заклинаниями добился расположения дочери Брабанцио и женился на ней, вопреки запрещению отца, злоупотребив его гостеприимством.

Все это происходило, когда Венеция очен


нуждалась в Отелло, как в храбром и опытном воине. Сильно вооруженный турецкий флот направился к берегам Кипра, чтобы снова захватить этот остров. Государство возлагало на Отелло большие надежды и намеревалось отослать его на войну, а между тем он, находясь под судом, по строгому закону Венеции, не имел права состоять на государственной службе. В виду этого судопроизводство постарались ускорить.

Высокое положение и преклонный возраст Брабанцио требовали внимательного отношения к нему всего судебного собрания. Его обвинительная речь длилась долго, а по окончании её было предоставлено слово Отелло. Однако, Отелло ничем не старался оправдать себя, а рассказал только историю своей любви и любви Дездемоны. Но рассказ его был правдив и прост. И дож, который являлся главным судьей, признал почти против воли, что подобный рассказ покорил бы сердце его дочери также. Всем стало ясно, колдовство Отелло заключалось в том, что он, искренно и глубоко полюбив Дездемону, сумел покорить её сердце. Дездемону также призвали на суд, и она подтвердила все сказанное её мужем. Она открыто заявила, что хотя и обязана отцу жизнью и воспитанием, но по отношению к своему мужу и повелителю у неё ещё более высокие обязанности.

Старому сенатору нечего было возражать на это, он подозвал Отелло и с грустью уступил ему свою дочь, которая и без того уже больше не принадлежала отцу. Но тут же Брабанцио прибавил, что если бы это было в его власти, он никогда не выдал бы свою дочь за мавра Отелло, и выразил радость, что у него нет другой дочери. Ведь поведение Дездемоны научило бы его быть тираном и держать взаперти дочерей.

После всех этих неприятностей и хлопот Отелло стал готовиться к отправлению на Кипр. У него была неопреодолимая потребность подвергать себя разным опасностям и вести жизнь, полную приключений. Это было для него так же необходимо, как для других людей питаться и отдыхать. Дездемона решила сопровождать мужа и не удерживала его, так как понимала, что рискуя жизнью, он может отличиться. Да и ее тоже нимало не удовлетворяла пустая и бессодержательная богатая жизнь, которая, обыкновенно, так радует других.

Не успели Отелло и его жена прибыть на Кипр, как повсюду разнеслось известие, что сильная буря разбила турецкий флот. Острову больше не грозила опасность.

Однако, новая борьба, которую Отелло пришлось вынести, была не менее ожесточенна, чем война с турками, и злоба его врагов, направленная на неповинную Дездемону, оказалась убийственнее ненависти изменников.

Старому сенатору нечего было возражать, и он уступил…








Среди друзей Отелло никто не пользовался в такой степени его неограниченным доверием, как Кассио. Микель Кассио был молодой флорентийский воин, веселый и любезный. Он вообще обладал всеми качествами, которые увлекают женщин. Был красив и красноречив, принадлежал к числу тех юношей, которые способны пробуждать зависть в товарище, постарше его возрастом. Таким был, например, и Отелло, женатый на молодой красавице. Но Отелло, как человек благородный, не чувствовал никакой зависти. Сам неспособный на низкий поступок, он с доверием относился и ко всем окружающим. Своему другу Кассио Отелло доверился в самом начале своей любви к Дездемоне, и тот часто бывал его посредником. Отелло находил, будто в нем нет мягкости, которая так нравится женщинам, и, признавая это качество в своем друге, часто просил Кассио поухаживать за Дездемоной вместо него, Отелло. Эта наивная простота ничуть не унижала простодушного мавра. Напротив, она делала ему честь. Неудивительно, что после Отелло, Кассио был самым близким человеком для Дездемоны. Она искренно привязалась к Кассио и доверяла ему.






Прибытие генерала привело жителей острова в праздничное настроение…



После того, как она вышла замуж за Отелло, отношение её к Кассио нисколько не изменилось. Кассио часто навещал своих друзей, и его непринужденный разговор развлекал Отелло, который был по своей натуре, скорее молчаливым. Серьезные люди часто любят веселых и беззаботных, так как их беспечная беседа заставляет забывать неприятности и заботы. Кассио и Дездемона продолжали болтать и смеяться, как бывало раньше, когда Кассио ухаживал за нею по поручению влюбленного мавра.

Отелло повысил Кассио по службе и произвёл его в лейтенанты. Он возлагал на Кассио большие надежды и питал к нему неограниченное доверие. Это повышение очень обидело Яго, – старшего офицера, который сам рассчитывал на отличие, предоставленное теперь Кассио. Яго, конечно, находил, что он гораздо больше заслуживал чина лейтенанта. Ведь Кассио, по его мнению, умел только вращаться в дамском обществе и обладал такими же смутными понятиями о войне и о командовании войском, как какая-нибудь девочка.






В душе Яго разгорелась непримиримая злоба…



Яго начал ненавидеть Кассио и Отелло. Последнего возненавидел за то, что Отелло предпочел ему Кассио. Затем с некоторого времени Яго стал подозревать мавра, будто тот влюблен в жену Яго Эмилию. В душе Яго разгорелась непримиримая злоба, и он намеревался жестоко отомстить Кассио, мавру и Дездемоне: решил приготовить всем им общую гибель.

Яго хорошо изучил человеческую душу. Он знал, что из всех душевных страданий самые ужасные – муки ревности. И он задался целью пробудить в Отелло ревность к Кассио. В Яго жила уверенность, что это чувство погубит и Кассио, и Отелло… Впрочем, погибнут ли оба или только один из них, – это уже не имело особого значения для Яго.

Прибытие генерала и его супруги на Кипр, а также известие о погибших турецких кораблях привело жителей острова в праздничное настроение. Все радовались и веселились. Вино лилось ручьями, кубок переходил из рук в руки и всюду пили за здоровье черного Отелло и златокудрой Дездемоны.

Всю эту ночь Кассио начальствовал над караулом. Отелло поручил ему держать солдат в границах веселья и не допускать беспорядков, которые могли бы напугать жителей острова и враждебно настроить их против новоприбывших солдат. В ту же ночь Яго приступил к выполнению своего плана. Он заговорил с Кассио о генерале и его красавице супруге, потом он стал незаметно угощать Кассио вином.






Вино лилось ручьями, всюду пили за здоровье Отелло…



Сперва Кассио отказывался, но под конец, уступая любезной настойчивости Яго, выпивал кубок за кубком. А Яго подзадоривал его и пел весёлые песни. Кассио разошелся окончательно. Он на все лады восхвалял Дездемону, пил за её здоровье и уверял, что она прекраснейшая женщина в мире. Наконец, он совсем охмелел и из-за какого то пустяка вступил в пререкания с одним юношей, которого Яго заранее подговорил поспорить с Кассио. Пререкание перешло в драку, и при этом некий доблестный офицер, по имени Монтано, пытавшийся успокоить драчунов, был ранен в схватке. Шум все усиливался, пока не ударили в набат по приказанию того же Яго, виновника всего беспорядка. Между тем, подобная мера принималась лишь в случае восстания, а вовсе не по поводу ничтожной драки между подвыпившими офицерами. На шум набата явился Отелло, наскоро одевшийся. Он стал спрашивать Кассио о причинах тревоги. Кассио успел немного отрезветь, но ничего не мог ответить, так как от стыда не владел языком своим. А Яго, притворяясь, будто ему очень тяжело обвинять Кассио и будто он делает это, только уступая настояниям Отелло, рассказал всё, как было, стараясь, конечно, выгородить самого себя.

Он сделал вид, что желает смягчить вину Кассио, но в то же время усугублял его виновность. Сам же Кассио ничего не возражал, так как всё ещё находился под влиянием вина. Отелло, всегда строго соблюдавший дисциплину, был вынужден отрешить Кассио от звания лейтенанта.






Кассио последовал совету Яго и обратился к Дездемоне с просьбой…



Замысел Яго вполне удался. Он прогнал своего соперника с места и уничтожил его. Однако, Яго не удовольствовался этим и сумел еще лучше использовать злополучную ночь.

Несчастье совершенно отрезвило Кассио, и он стал жаловаться своему коварному другу Яго на то, что теперь он погиб окончательно. Говорил, что он не может даже идти к генералу и молить о – прощении. Ведь Отелло назовет его в ответ пьяницей. Кассио повторял, что презирает себя самого. Яго прикинулся его другом, делал вид, будто сочувствует Кассио и стал успокаивать его. Уверял, что напиться один раз – не беда. Это могло случиться и с ним, Яго, и со всяким другим. Не стоит горевать об этом и терять напрасно время, лучше уладить как-нибудь дело. Жена Отелло решает все дела и имеет огромное влияние на генерала. А потому, проще всего обратиться к ней и попросить её заступничества перед мужем. Она добрая и любезная и, наверное, согласится исполнить просьбу Кассио, постарается восстановить прежние отношения между Отелло и им. Кончится тем, что друзья не только помирятся, а даже привяжутся друг к другу сильнее прежнего.

Совет Яго был несомненно хороший, если бы он только был дан по доброму побуждению. Но будущее показало, что это было не так.

Кассио последовал совету Яго и обратился к Дездемоне с просьбой походатайствовать за него перед Отелло. Дездемона с готовностью согласилась оказать помощь Кассио. Она, не теряя времени, поговорила с Отелло о Кассио, и Отелло не мог противостоять ей. Но он все-таки просил жену не слишком торопиться, так как нехорошо слишком быстро прощать провинившегося. Однако, Дездемона настаивала на своем. Она убеждала простить Кассио вечером же или, в крайнем случае, на следующее утро и уверяла Отелло, что Кассио искренно раскаивается и не заслуживает столь строгого наказания. Так как Отелло все еще колебался, то Дездемона воскликнула:

– Как! Ты заставляешь меня так долго просить за Кассио? За того самого Микеля Кассио, которого ты всегда привозил с собой, когда добивался моей любви, и который заступался за тебя каждый раз, когда я недостаточно хорошо отзывалась о тебе! Мне кажется, что просьба моя – сущие пустяки. И если бы я вздумала испытать силу твоей любви, то, конечно, попросила бы тебя о чем-нибудь более серьезном.

Отелло не мог ни в чем отказать такой просительнице. Он, наконец, дал ей слово сменить гнев на милость, но лишь обдумав предварительно все дело.

Тут надо заметить, что в ту минуту, когда Отелло и Яго входили в комнату, где находилась Дездемона, Кассио, только что просивший её заступничества, как раз выходил в противоположную дверь. Коварный Яго промолвил как бы про себя: «Мне это не нравится…» Сперва Отелло не обратил внимания на его слова, так как сейчас же вступил в разговор с женой. Но позже он вспомнил об этом. Между тем, когда Дездемона вышла, Яго, как бы из простого любопытства, спросил у Отелло, знал ли Микель Кассио о любви Отелло к Дездемоне до женитьбы генерала? Генерал ответил утвердительно и прибавил, что Кассио часто служил посредником между ним и Дездемоной. Яго нахмурил брови, как будто его озарила ужасная мысль, и воскликнул: «Неужели?»






Яго посоветовал Кассио обратиться за помощью к Дездемоне…



Тут Отелло вспомнил слова Яго, произнесенные им при виде Кассио, выходившего от Дездемоны. Считая Яго человеком справедливыми честным и преданным, Отелло стал вдумываться в скрытое значение его слов. Он попросил Яго откровенно высказать свои подозрения, не сменяясь ничем.

– Как изложить мне пред вами все мои мысли? – ответил Яго. – Предположите, что я ошибаюсь и что мысли мои отвратительны… Но укажите мне то священное место, куда бы не могло проникнуть ничто грязное!

Таким образом, Яго заронил в душу Отелло яд сомненья. Он сказал, что было бы очень досадно, если бы Отелло придал слишком много значения мимолетному подозрению. И тут же посоветовал генералу не расспрашивать больше его, – Яго… Ибо нельзя лишать хорошего человека доброго имени, не имея на то достаточных оснований.

Любопытство Отелло было доведено такими намеками до крайности. А Яго разыгрывал преданного друга и предупреждал еще генерала, чтобы тот остерегался ревности.

– Я знаю, – сказал Отелло, – что моя жена красива, что она любит общество и развлечения, что она развязна в разговоре, часто поет, хорошо танцует и играет… Но я непоколебимо верю в честность Дездемоны и разубедить меня в ней можно только явными доказательствами.






Яго нахмурил брови и воскликнул: «Неужели»?..



Яго прикинулся, будто радуется отказу Отелло поверить в измену жены, и откровенно сознался, что доказательств у него нет никаких. А в то же время он советовал Отелло побольше обращать внимания на Дездемону, когда та бывает в обществе Кассио. И тут же просил Отелло не ревновать, но и не быть слишком доверчивым, так как ему, Яго, хорошо известны наклонности венецианок – его соотечественниц. Он, во всяком случае, знает их лучше, чем Отелло. В Вензции жены много скрывают от своих мужей. Затем Яго искусно напомнил, как Дездемона ослушалась и обманула отца, выходя за Отелло. А если могла обмануть отца, отчего ей не обмануть и мужа? Говорил он очень убедительно, и бедный Отелло стал почти верить в какое-то колдовство, присущее Дездемоне. Весь этот разговор сильно взволновал Отелло. Но особенно на него подействовало подозрение: раз Дездемона обманула отца, то отчего бы ей не обмануть и мужа?

Яго извинялся, что причинил тревогу Отелло. Однако, Отелло уверял, будто он совершенно спокоен, хотя на самом деле слова Яго страшно подействовали на него. Отелло упрашивал Яго не скрывать своих мыслей. И тот исполнял просьбу, как бы нехотя, постоянно извиняясь и будто бы боясь повредить Кассио, которого называл своим лучшим другом. Под конец он прямо подошел к цели и указал Отелло, что Дездемона отказала многим подходящим женихам, равным ей по положению и по происхождению… Она выбрала себе в мужья его – мавра, а это несомненно доказывает извращенность её вкуса.

– А что, если её вкус станет снова естественным, и она начнет сравнивать Отелло со своими соотечественниками-итальянцами, у которых тонкие черты лица и белая кожа? – говорил Яго.

Мало-помалу ему удалось убедить Отелло отложить до поры до времени примирение с Кассио. Но зато обратить внимание на настойчивость Дездемоны, когда она будет упрашивать мужа простить Кассио. Благодаря этому, многое обнаружится. Коварный и злой Яго представил поступки Дездемоны в таком свете, что её добрыя побуждения стали казаться злыми. Он искусно вел свою интригу, и бедную Дездемону окутала целая сеть клеветы. А между тем ведь Кассио просил защиты у Дездемоны лишь по совету Яго, который задумал все это с целью погубить своих врагов.

Разговор между Отелло и Яго кончился. Отелло обещал считать свою жену невиновной до тех пор, пока не будет налицо самых неопровержимых доказательств её вины. Он обещал также быть сдержанным и терпеливым. Но, увы! С того самого мгновения, как в его сердце закралось подозрение, – он уже не знал больше, что значит покой. Ни мак, ни сок мандрагоры, ни иные снотворные средства не помогали ему. Он потерял сон, которым наслаждался еще вчера. Его занятия ему надоедали, военное дело перестало интересовать его. Раньше его сердце радовалось при виде войска или знамени, настроение уже делалось приподнятым при одном звуке трубы или от ржания лошади, отправляемой в поход. Теперь честолюбие воина, увлечение военным искусством и все былые радости пропали безвозвратно для Отелло. То ему казалось, что его жена чиста и невинна, то снова овладевали им сомненья. Его преследовала и терзала мысль, что он мучается с того времени, как в его душу закралось подозрение о предательстве. Кассио. И ему хотелось не знать лучше ничего о коварстве друга и жены. Доведенный душевными муками до крайности, Отелло потребовал, наконец, от Яго доказательств обвинения, угрожая ему в противном случае смертью.






Яго уговорил свою жену украсть во время прогулки платок у Дездемоны…



Яго представился оскорбленным и спросил у Отелло, не помнит ли он носового платка своей жены с вышитыми ягодами земляники? Отелло ответил, что подарил жене такой платок и что это был его первый подарок.

– Этим платком Кассио вытирал сегодня свое лицо, – заметил Яго.

– Если это так, как ты говоришь! – воскликнул Отелло, – я не успокоюсь до тех пор, пока не отомщу им. Во-первых, ты должен доказать мне твою преданность. И я надеюсь, что не пройдет и трех дней, как Кассио не будет больше в живых. Что же касается Дездемоны, – этого демона в образе ангела, – то мне надо подумать и найти для нее какую-нибудь легкую и быструю смерть.

Самая незначительная мелочь важна для ревнивца и служит таким же доказательством, как если бы это был подписанный документ. Платок жены в руках Кассио был для Отелло вполне достаточным поводом, чтобы присудить Дездемону и Кассио к смерти, не интересуясь никакими дальнейшими подробностями. А между тем Дездемона и не думала дарить своего платка Кассио. Как любящая жена, она никогда не отдала бы никому другому ту вещь, которую ей подарил её муж. Ни Дездемона, ни Кассио ни в чем не были виновны. Но коварный Яго уговорил свою жену, Эмилию, – хорошую, но слабовольную женщину, – украсть во время прогулки платок у Дездемоны. Кроме того, Эмилия должна была подсунуть этот платок Кассио и таким образом помочь Яго убедить несчастного мавра в неверности его жены.






Отелло не знал больше, что значит покой…



Когда Отелло и Дездемона встретились, Отелло притворился, будто у него болит голова и попросил у жены платок, чтоб потереть им виски. Дездемона дала ему платок.

– Это не тот платок! – заметил Отелло. – Дай мне тот, который я подарил тебе.

Дездемона возразила, что того платка при ней нет.

– Неужели? – воскликнул Отелло. – Очень жаль. Тот платок подарила моей матери цыганка: она была колдунья и отгадывала человеческие мысли, и сказала моей матери, что пока та будет хранить у себя платок, она не потеряет своей красоты и мой отец не перестанет ее любить. Если же потеряет платок или подарит кому-нибудь, отец тотчас же охладеет к ней и любовь его превратится в ненависть. Умирая, мать передала платок мне и просила подарить его моей жене, если мне суждено когда-нибудь жениться. Так я и сделал. А потому храни его, береги, как зеницу ока.






В спальню вошел Отелло с намерением убить свою жену…



– Неужели это правда? – спросила испуганная Дездемона.

– Да, это так, – ответил Отелло. – Это волшебный платок. Его вышивала в пророческом исступлении колдунья, прожившая на свете двести лет. Нити для него доставляли заклятые шелковичные черви, и он был окрашен в сердцах девственниц, сохраняемых колдуньей в виде мумий.

Слушая о чудесных свойствах платка, Дездемона чуть не умерла от страха. Она уже заметила, что потеряла платок, и боялась гнева своего супруга. Отелло сделал вид, будто собирается уходить, но продолжал расспрашивать про платок. Дездемона нигде не могла найти его, и решила отвлечь Отелло от мыслей о платке. Она сказала мужу, будто с его стороны разговоры о платке – это только уловка, чтобы отделаться от выполнения её просьбы насчет Микеля Кассио. И она стала восхвалять Кассио, пока Отелло не вышел, наконец, из комнаты. Тут у Дездемоны в первый раз мелькнула мысль, что Отелло ревнует ее.

У Дездемоны не было определенных поводов подозревать в ревности мужа. А потому она стала упрекать себя, зачем дала волю мыслям, оскорбительным для благородного Отелло. А на самом деле, наверное, какие-нибудь новости из Венеции или местные неурядицы были причиной дурного настроения Отелло. «Мужчины не боги, – сказала она себе. – «И нельзя от нах требовать, чтобы они всегда обходились с нами так же ласково, как в первый день после свадьбы». Она уже была убеждена, что напрасно обвиняла мужа, приписав его раздражение ревности.

Однако, при следующей встрече с Дездемоной, Отелло стал прямо обвинять жену, что она изменяет ему и любит другого. Он не называл кого именно, он только горько плакал. Дездемона же воскликнула: «О, какой злосчастный день! Почему ты плачешь?»

Отелло ответил ей, что он силен духом и легко вынес бы и бедность, и болезнь, и даже позор… Но неверность жены разбила его сердце. Он называл Дездемону сорной травой, которая бывает очень красива и так сладко пахнет, что одуряет. Потом прибавил, что лучше бы ей не родиться на свет.

Бедная Дездемона осталась одна. Она была так поражена несправедливыми подозрениями мужа, что совершенно растерялась, расстроилась, ослабела и, почувствовав непреодолимую сонливость, позвала служанку и приказала приготовить постель и постлать её свадебные простыни. Она вспоминала, что если родители бранят своих детей, то делают это любя. Мог бы и Отелло любя пожурить ее немного, как ребенка. Ведь она и в самом деле еще почти дитя…

Дездемона легла, надеясь, что муж её скоро придет. Утомленная и взволнованная она заснула. Через некоторое время в спальню вошел Огелло со злым намерением убить свою жену. Однако, когда он увидел Дездемону спящей, то не захотел проливать её кровь и уродовать прекрасное тело, которое было белее алебастра. Но все же он решил, что она должна умереть. Нельзя же допустить, чтобы она изменяла еще и другим. Довольно того страдания, что выпало на его долю из-за Дездемоны. Он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй этот был так сладок, что Отелло повторил его и вдруг разразился рыданиями.

Его поцелуи и рыдания разбудили Дездемону.






Как раз в это время внесли, в дом Отелло раненаго Кассио



Увидя искаженное лицо Отелло, который кусал свои губы и дико вращал глазами, она почувствовала приближение чего-то страшного до ужаса. Отелло сказал ей, чтобы она готовилась к смерти и помолилась, так как он не хочет сгубить её душу.

Несчастная Дездемона умоляла мужа сжалиться над ней и по крайней мере объяснить, в чем она провинилась? Отелло сказал ей о Кассио и о платке, который она дала ему. Дездемона начала было защищаться и уверять, что она ни в чем не виновата. Но тут Отелло пришел в ярость, не захотел больше слушать и стал душить ее подушками, пока не задушил до смерти.

Как раз в это время в дом Отелло внесли раненого Кассио. К нему был подослан один из сторонников Яго с поручением убить Кассио.

Однако, Кассио был только ранен, а Яго поторопился и убил своего же сторонника из боязни, как бы не обнаружилась истина. И в карманах погибшего нашли несколько писем. Из них было ясно видно, в чем дело, и ясно становилось, что в покушении на Кассио виновен Яго. И вот Кассио приказал отнести себя к Отелло, желая попросить у него прощения и узнать, за что к нему подослали убийц?

Между тем Эмилия – жена Яго, рассказала историю о платке Дездемоны. Отелло, узнав всё это, был поражён как громом. Ведь он оказался простым убийцей, а невинная Дездемона всегда была верна ему!








Перенести эту мысль не по силам Отелло. Жизнь стала для него невыносима. Заколов себя мечом, он упал на труп Дездемоны.

Эти события сильно взволновали окружающих. Отелло пользовался всеобщим уважением, и пока злой и коварный Яго не опутал его своими сетями, он был преданным, любящим мужем. Быть может, он любил недостаточно благоразумно, но зато любил горячо и беззаветно. А когда роковая ошибка представилась его мужественным глазам, не умевшим плакать, из них полились слезы, тяжёлые как капли смолы с аравийских деревьев. Он не выдержал постигшего его горя и, потеряв цель жизни, тут же покончил с собой.

После смерти Отелло современники оценили вполне его заслуги и доблести. А теперь оставалось только покарать самым строгим образом Яго, который был схвачен и впоследствии казнен.




Гамлет







Королева Дании Гертруда овдовела после внезапной смерти своего супруга, короля Гамлета. Не прошло и двух месяцев со дня кончины Гамлета, а королева уже вышла замуж за Клавдия, брата покойного короля. Этот поступок королевы поразил всех. И он, действительно, мог показаться бессердечным: Клавдий ничем не напоминал покойного мужа королевы – ни образом мыслей, ни делами своими. Это был низкий человек, не заслуживающей уважения. Многие подозревали его даже в братоубийстве. Полагали, что он пошел на преступление, имея в виду жениться на вдове брата, завладеть троном и помешать королевскому сыну – наследнику престола, Гамлету – вступить в управление государством.

Но ни на кого новый брак королевы не произвел такого удручающего впечатления, как на молодого датского принца, который любил и чтил память отца, как святыню. Сам Гамлет был честен и правдив. Легкомысленный поступок матери глубоко опечалил его. Скорбь по умершему отцу и стыд за мать, которая так быстро вышла замуж за недостойного человека, настолько сильно подействовали на Гамлета, что им овладела мрачная меланхолия. Прежняя беззаботность и юношеская веселость стали ему чужды; чтение книг не доставляло больше удовольствия; забавы и увеселения – все было забыто. Жизнь опостылела принцу Гамлету, и весь мир представлялся ему запущенным, заброшенным садом, где растут одни сорные травы. Его огорчало не то, что он, законный наследник, оттеснен от трона, хотя, конечно, возмущало и это. Но более жестоко терзала его душу мысль, как это мать могла столь скоро забыть его отца, а своего супруга, да еще такого супруга и отца! Покойный король любил и баловал королеву, по-видимому, и она отвечала ему взаимностью. Она была доброй женой, и казалось, будто её привязанность к мужу все росла. И что же? Едва прошло два месяца, или даже меньше, после кончины короля, а королева снова выходит замуж за брата своего мужа! Уже сам по себе этот брак являлся предосудительным, вследствие близкого свойства… А та поспешность, с которой он был заключен, представлялась совершенно неприличной. Ужаснее всего для Гамлета было то, что мать избрала в спутники жизни человека, недостойного ни её, ни престола. Всё это омрачало жизнь молодого принца гораздо более, чем сознание того, что его лишили престола.








Королева видела тяжелое нравственное состояние Гамлета. Она и новый король старались всеми силами развлечь принца, но их усилия были тщетны. Гамлет всегда появлялся при дворе в глубоком трауре по отцу. Он не снял траура даже в день свадьбы матери, чтобы угодить ей, и отказался от всякого участия в торжествах этого дня, представлявшегося ему днём позора.

Теперь его мысли были мучительно заняты причиной смерти отца. Клавдий говорил, будто короля ужалила змея. Но Гамлет подозревал, что змеей был сам Клавдий. Мало-помалу в Гамлете всё росла уверенность, что Клавдий действительно, убил его отца с целью завладеть короной, и что теперь на троне восседает убийца короля.

Самые мрачные подозрения и сомнения постоянно терзали юношу. Он не знал, что думать о своей матери: неужели же она была причастна к ужасному злодеянию? Или же все произошло без её ведома? Эти мысли и терзания не давали ни минуты покоя несчастному принцу.








Призрак появлялся ровно в полночь, он был мертвенно-бледен и казался глубоко удрученным…

Но вот до молодого Гамлета дошли слухи, будто призрак, поразительно похожий на покойного короля, стал являться солдатам, стоящим на карауле у террасы перед замком. Рассказывали, что призрак появляется уже несколько ночей сряду, ровно в полночь, всегда в одном и том же одеянии, вооруженный с ног до головы… Многие, кому довелось видеть призрак, – а среди них был также и лучший друг Гамлета, Горацио, – подтверждали, что это истинная правда. Призрак появлялся ровно в полночь. Он был мертвенно-бледен и казался глубоко удрученным… Борода у него была с проседью. Он не отвечал, когда к нему обращались со словами вопросов, раз только поднял голову и сделал движение, как бы намереваясь заговорить, но в это мгновение послышался пронзительный крик первого петуха, и призрак моментально исчез.

Молодой принц страшно заинтересовался этим: слишком упорно все подтверждали подлинность появления призрака, чтобы можно было сомневаться. Гамлет решил, что это призрак его отца. Принц сказал себе, что должен увидеть призрак, и отправился для этого на стражу вместе с солдатами. Он полагал, будто призрак появляется не без основания. Вероятно, хочет что-то сказать и, наверное, заговорит со своим сыном. Гамлет с нетерпением ждал наступающей ночи.

Вечером он стал на караул на террасе перед дворцом вместе со своим другом Горацио и Марцеллом – одним из солдат. Была холодная ночь. Все трое разговорились о необыкновенно сильном морозе, который так и пощипывал… Вдруг Горацио шепотом сообщил о появлении призрака.

Гамлет сейчас же узнал своего отца: принц начал молиться и просить у Бога защиты, так как не знал, добрый это дух или злой, явился ли он с хорошими побуждениями или губительными? Мало-помалу Гамлет овладел собой и сделался смелее. Ему показалось даже, что отец смотрит на него с глубоким состраданием и будто хочет заговорить с ним. Призрак всем своим обликом до такой степени напоминал Гамлету покойного отца, что принц не удержался и воскликнул: «Гамлет! Король! Отец!» И стал умолять, чтобы призрак сказал ему, почему он покинул могилу, в которую его зарыли на глазах у сына? Зачем ходит по земле, освещенной луною. И что они, живые, могут сделать, чтобы душа умершего успокоилась?..

Призрак стал тихо манить Гамлета, как бы желая сообщить что-то, но лишь ему одному. Гамлет сделал движение последовать за призраком, но Горацио и Марцелл начали удерживать принца, боясь, что это злой дух. А вдруг он увлечет в морскую пучину или на вершину отвесного утеса и там примет такой образ, который приведет Гамлета в ужас и лишит его рассудка? Однако, Гамлет не послушался их. Он слишком мало дорожил жизнью и не боялся потерять ее. «Душе его не грозила никакая опасность, – говорил он. – А какой вред может причинить бесплотный дух его телу?» Он почувствовал в себе прилив сил, вырвался из рук товарищей и последовал за призраком.

Наедине с Гамлетом призрак заговорил и объявил, что он дух отца Гамлета, что был предательски убит своим родным братом, Клавдием, который захотел завладеть троном. Подозрения молодого принца оказались справедливыми.






Принц начал молиться и просить у Бога защиты…



Злодеяние свершилось следующим образом. В день убийства король Гамлет, по своему обыкновению, уснул после обеда в саду. Изменник Клавдий подкрался к спящему и влил ему в ухо сок ядовитой белены. Эта отрава губительно действует на кровь. Быстрее ртути распространяется яд по всем жилам, самая здоровая кровь мгновенно сгущается, и все тело покрывается как бы проказой. Таким образом, во время сна родной брат похитил у короля и жизнь, и корону, и королеву. Призрак умолял Гамлета, если только он действительно любит своего отца, отомстить за него коварному убийце, и выражал сыну скорбь об унижении королевы, которая изменила первому мужу и вышла замуж за убийцу. Но тут же призрак просил Гамлета не предпринимать ничего против матери, а предоставить ее гневу Божию и острым терниям, что терзают её душу. Злодею же дяде дух умолял воздать тяжкое мщение. Гамлет дал обещание исполнить волю призрака, и тот исчез.

Оставшись один, Гамлет принял твердое решение забыть все, что до сих пор знал и помнил из книг, и думать только об одном, – о мщении, лелеять один лишь замысел и выполнить все, о чем его просил призрак отца. О разговоре с призраком он рассказал только Горацио; а затем потребовал клятву от Горацио и от Марцелло никому ничего не говорить о тайне минувшей ночи.

Свидание Гамлета с призраком так сильно подействовало на принца, что он почти был близок к потере рассудка. Но, боясь, как бы его волнение не было замечено Клавдием и другими и не повело к преждевременным догадкам, Гамлет решил прикинуться сумасшедшим. «Таким образом, – думал он, – можно будет безопаснее идти к намеченной цели».

И с этого времени Гамлет стал казаться всем каким-то странным и невменяемым. Его поведение и разговоры как бы свидетельствовали о расстройстве умственных способностей. Король и королева поддались обману, но, не допуская, что смерть отца могла так сильно подействовать на юношу, предполагали, будто причина его ужасного состояния – любовь, и даже догадывались, кто предмет любви Гамлета.

Еще до того, как Гамлет впал в меланхолию, он горячо любил молодую девушку, по имени Офелию, – дочь камергера Полония, главного государственного советника. Но после смерти отца душу Гамлета окутал мрак, и он словно забыл о существовании Офелии. А когда начал притворяться сумасшедшим, то и по отношению к Офелии принялся проявлять грубость и резкость. Офелия была девушка с любвеобильным сердцем и не позволила себе упрекать принца в непостоянстве. Она объясняла его странное поведение душевной болезнью, а вовсе не охлаждением Гамлета к ней, Офелии. Девушка сравнивала его благородный царственный разум с мелодичным звоном колокольчиков, которые еще недавно звучали вполне стройно, а теперь расстроились. Так и его молодая, цветущая красота обезобразилась отпечатком безумия.






С этого времени Гамлет стал казаться всем каким-то странным и невменяемым…



Намерение Гамлета жестоко отомстить за смерть отца до такой степени поглотило все его мысли, что он считал несовместимым с этой высокой целью увлечение Офелией. Тем не менее он не мог заставить себя совсем забыть ее, и однажды, сожалея о своих резкостях по отношению к Офелии, он написал ей письмо. Письмо было до крайности восторженное и необыкновенно красноречивое, такое, какое и подобало писать человеку, потерявшему рассудок. Однако, строки Гамлета дышали искренностью и теплотой и доказывали ясно, что он и теперь еще любит Офелию. Принц уверял ее, что все подлежит сомненью: и сияние звезд, и восход солнца, и правда… Несомненно только одно, что он любит ее… Подобных выражений в письме Гамлета было много, Офелия, как примерная дочь, показала письмо отцу, а тот с своей стороны, счел долгом довести содержание письма до сведения короля и королевы. После этого король и королева окончательно убедились, что причиной сумасшествия принца является любовь. Королева стала выражать надежду, что Офелия сумеет вылечить Гамлета и разум снова вернется к нему.

Однако болезнь Гамлета была упорнее, чем думала его мать, и излечить ее было не так легко. Воспоминание о призраке отца не давало юноше покоя и всюду преследовало его. Гамлет знал, что призрак успокоится только тогда, когда он исполнит свою клятву и отомстит за смерть отца.






Гамлет стал обнаруживать в отношенин Офелии грубость и резкость…



Гамлету казалось, будто каждый час промедления ложится на его душу тяжелым грехом. Но убить короля, постоянно окруженного свитой, было очень трудно. Помимо посторонних, возле короля всегда была королева, мать Гамлета, и она мешала Гамлету исполнить его намерение. Порою принца мучили угрызения совести, он упрекал себя в том, что хочет посягнуть на жизнь мужа своей матери. Однако, жажда мщения всегда одерживала верх. Потом им снова овладевали сомнения, его страшил уже самый факт убийства. Меланхолия и расшатанные нервы делали Гамлета нерешительным, он колебался, не решаясь на крайния меры. Иногда начинало казаться, что явившийся ему призрак вовсе не был его отцом, что это был просто какой-нибудь злой дух. Ведь злые духи, как слышал Гамлет, могут принимать любой образ. Гамлет боялся, не являлся ли призрак ему под видом покойного отца только для того, чтобы воспользоваться слабостью Гамлета, совратить его с пути истины и сделать убийцей. И вот принц решил искать более существенных доказательств своих подозрений, надеясь, что это придаст ему силы действовать решительней.

Как раз в то время, когда Гамлет боролся с сомнениями и не знал, как поступить, ко двору явилось несколько странствующих актеров. Принц восхищался раньше их игрой; особенно нравился ему талант одного актера, который прекрасно читал трагедию о смерти старого Приама, властителя Трои, о скорби Гекубы, супруги Приама. Гамлет радостно приветствовал своих старых друзей-актеров. Вспомнив, какое удовольствие доставляло ему чтение одного из них, принц попросил актера доставить ему еще раз это удовольствие. Актер прочел отрывки из трагедии с большим искусством, он вложил много чувства в сцену убийства слабого властителя, с громадным подъемом декламировал о разрушении города Трои, о гибели народа, о безумном горе царственной Гекубы, бродившей с тряпицей на челе вместо короны… Артист не только растрогал присутствовавших, которым после его чтения казалось, будто все это происходило перед ними на самом деле, – но даже сам растрогался до слез и закончил дрожащим от волнения голосом. На Гамлета вся эта сцена произвела совсем особенное впечатление.

«Вот, – думал он, – воображаемая страсть может довести комедианта до такого вдохновения! Потрясти слушателей из-за человека, для всех чужого, из-за Гекубы, умершей много столетий назад! А я? Как жалок я, у которого, действительно, есть причина для безграничного страдания: ведь мой родной отец предательски убит, а, я, его сын, бездействую».

Гамлет видел, какое сильное впечатление производит хорошая игра артиста на зрителей. И тут же вспомнил об одном преступнике, который, увидев на сцене убийство, подобное его преступлению, до того испугался и поразился, что тотчас сознался во всем. И вот, молодой принц решил поставить пьесу, напоминающую по содержанию убийство его отца. Во время игры актеров Гамлет хотел внимательно следить за дядей и по выражению лица Клавдия установить, виновен ли он в смерти короля Гамлета? Обсудив все это, принц стал обдумывать пьесу и назначил день представления, в присутствии короля и королевы.






Ко двору явилось несколько странствующих актеров, которых Гамлет радостно приветствовал…



Содержите пьесы было таково: совершено убийство герцога Вены, Гонзаго, близким его родственником, Люцианом. На сцене изображается, как Люциан отравляет короля в его саду и как вскоре после того он покоряет сердце вдовы короля, Баптисты, и завладевает короной.

Король, не подозревавший, что ему устраивают ловушку, явился на представление вместе с королевой и всеми придворными. Гамлет сел сбоку и стал внимательно следить за королем.

Представление началось с разговора между Гонзаго и его женой. Жена Гонзаго уверяла своего мужа, что искренно любит его и, если ей суждено пережить супруга, она ни за что не выйдет вторично замуж. Пусть лучше ее замучают и заточат в тюрьму, но никогда она после смерти мужа не вступит в брак. Ведь только злые женщины, убившие первого мужа, способны так поступать.

Гамлет заметил, что король изменился в лице при последних словах, а королевой овладело волнение.

Когда же при дальнейшем ходе пьесы Люциан отравил в саду Гонзаго, то эта сцена до такой степени напомнила королю его преступление, что он не в состоянии был досидеть до конца пьесы. Потребовав поскорее осветить его комнату, он поспешно удалился, сказав, что вдруг почувствовал себя дурно.






Король поспешно удалился, сказав, что почувствовал себя дурно



После ухода короля актеры прекратили игру. Гамлет не настаивал на продолжение спектакля, для него стало ясно, что призрак сообщил ему правду. В приливе веселья, которое наступает иногда после продолжительных сомнений, вдруг разрешенных, Гамлет заявил своему другу Горацио, что каждое слово призрака для него теперь вернее и дороже тысячи червонцев.

Гамлет не успел еще решить окончательно, какие меры принять против убийцы отца, а в том, что его дядя – убийца, он не сомневался больше, когда королева-мать позвала принца в свою комнату для беседы. Она послала за ним по желанию короля, чтобы выразить сыну от имени их обоих неодобрение по поводу его поведения. Между тем король, желавший знать каждое слово, произнесенное Гамлетом во время его свидания с матерью, и боясь, как бы королева под влиянием материнской любви не умолчала кое о чем перед принцем, поручил своему советнику, Полонию, спрятаться в комнате королевы за портьерой и подслушать разговор матери с сыном. Такое поручение вполне подходило к характеру Полония, который всегда пускал в ход хитрость и обман и умел разузнавать окольными путями всё, что ему было необходимо для той или иной цели.

Гамлет пришел к матери, и последняя стала горько упрекать его за его поведение. Королева сказала сыну, что он очень обидел своего отца. Так она выразилась о короле, который был дядей Гамлета, но которого она называла его отцом только потому, что король Клавдий был её мужем. Гамлет возмутился этим, оскорбленный за отца, священное имя которого она передаёт злодею, да еще убийце его отца, и возразил довольно резко матери:

– Матушка, это вы жестоко оскорбили моего отца.

Королева заметила, что это не ответ.

– Этот ответ вполне достоин вопроса, – сказал Гамлет.

Тогда королева спросила его, помнит ли он с кем говорит?

– Увы! – воскликнул Гамлет. – Если бы я мог забыть! Вы – королева, жена брата вашего покойного супруга… И вы моя мать… Я желал бы, чтобы вы не были тем, кто вы есть.

– Вот как, – сказала королева, – раз ты обращаешься со мной так неуважительно, то я позову человека, который сумеет говорить с тобою.

И она пошла позвать короля или Полония.

Однако Гамлет не хотел отпустить ее, раз он уж был с нею с глазу на глаз. Он надеялся, что его слова вызовут, наконец, в ней раскаяние, схватил ее за руку и заставил сесть. Увидя его возбуждение, королева испугалась. У неё мелькнула мысль, как бы Гамлет не совершил в припадке безумия какого-либо насилия, и она громко вскрикнула. Тогда из-за портьеры послышался голос: «Помогите, помогите королеве!»

Услышав этот голос, Гамлет подумал, что сам король спрятался за портьеру. Он обнажил шпагу и вонзил ее в то место, откуда раздавался голос. И сделал это с таким хладнокровием, словно убивал крысу. Так как за портьерой все стихло, то Гамлет решил, что человек, прятавшийся там, убит. Но когда он захотел взглянуть на труп, это оказался не король, а Полоний, старый советник короля, который подслушивал за портьерой.






При дальнейшем ходе пьесы Люциан отравид в саду Гонзаго…



– О, горе!.. – воскликнула королева. – Какой жестокий и кровавый поступок ты совершить!..

– Да, это кровавый поступок, матушка, – ответил Гамлет. – Но вы поступили хуже меня, убив короля и выйдя замуж за его брата.

Гамлет зашел слишком далеко, чтобы остановиться, и высказал матери все, что у него накипело на душе. Он стал горячо объяснять матери, как глубоко она виновна. Забыть так скоро своего супруга и его отца, и вторично вступить в брак с убийцей! Он говорил, что такой поступок заставляешь его с недоверием относиться ко всем клятвам женщин: добродетель у них обращается в лицемерие, брачные обеты в зароки игрока, а религия в какую-то насмешку и простой набор слов! Он говорил, что мать совершила столь ужасный проступок, что само небо краснеет за нее, а земля принимает такой мрачный вид, будто наступил день Страшного Суда!






Полоний, старый советник короля, подслушивает за портьерой…



Гамлет рисовал перед матерью два портрета: один – покойного короля, её первого мужа; другой – её второго мужа, указывал ей разницу между этими двумя людьми. Какой прелестью дышало лицо его отца. Как он походил на божество: кудри Аполлона, чело Юпитера, глаза Марса и осанка Меркурия, только что вознёсшегося под самое небо и остановившегося на вершине горы, лобызающей небеса. И этот человек, был её супругом! Затем Гамлет показал королеве, кого она взяла взамен: это негодный человек, запятнавший себя братоубийством. Королевой овладел стыд, она поняла, что сын проник в самые тайники её души, и её собственная душа показалась ей черной и безобразной.

Гамлет спросил ее, как она может продолжать жить с таким человеком? Как может она быть женой Клавдия, раз он убил её первого мужа и овладел короной, как вор, при помощи нечистых средств,

В то время, как Гамлет в крайнем возбуждении продолжал говорить, пред ним вдруг снова явился призрак покойного отца, в образе, каким он был при жизни и каким Гамлет недавно видел его на террасе. Гамлет пришел в ужас и спросил у призрака, чего он хочет? Призрак напомнил ему о данном обещании отомстить за него, так как Гамлет, по-видимому, забыл об этом. Потом призрак приказал Гамлету поговорить с матерью и помочь ей выйти из ужасной душевной борьбы, потому что иначе это убьет ее.






Гамлет высказал матери все, что у него накипело на душе…



Сказав это, призрак исчез, и никто не видел его кроме Гамлета.

Королева была крайне поражена, заметив, что сын разговаривает с кем-то невидимым. Но она объяснила себе это безумием несчастного принца.

Однако Гамлет сказал, что она напрасно прибегает к такому способу с целью успокоить свою совесть. Напрасно приписывает все его сумасшествию: дух отца вызвало её недостойное поведение. И при этом он дал ей пощупать свой пульс, чтобы мать могла убедиться в справедливости его слов. Такой равномерный пульс не бывает у сумасшедшего. Бедный принц со слезами на глазах умолял королеву-мать исповедаться во всем перед Создателем, раскаяться в прошлом, а в будущем избегать общества короля, и быть только для людей его супругой и прибавил, что если она покажет себя настоящей матерью по отношению к нему, то, уважая память отца, он попросит её материнского благословения. Королева обещала исполнить его просьбу, и на этом их разговор окончился.

Несчастная смерть Полония дала повод королю изгнать Гамлета из государства. Клавдий охотно присудил бы принца к смерти, подозревая в нем опасного врага. Но король побоялся тронуть Гамлета, зная, как народ любит молодого принца. Да и королева любила сына, несмотря на все его недостатки. И вот король прикинулся, будто заботится о безопасности принца, к которому могли бы применить суровые меры закона за смерть Полония. Устроено было так, что Гамлет, как бы ради личной безопасности, отправился на корабле с ожидавшими его спутниками в Англию, которая в то время была в зависимости от Дании. Со спутниками Гамлета король послал знакомым англичанам письмо, с поручением убить Гамлета немедленно же по прибытии его в Англию. Гамлет, подозревая заговор, ночью нашел у своих спутников письмо, которое незаметно вскрыл. Очень осторожно заменил он свое имя именами спутников-соглядатаев и таким образом приговорил их к смерти. Затем снова запечатал послание и положил его на старое место. Едва корабль успел выйти в море, как на него напали пираты и началось сражение. Гамлет, желавший показать пример мужества, с мечом в руках бросился на борт вражеского корабля. Между тем его собственный корабль скрылся, позорным образом покинув его. Спутники Гамлета предоставили принца его судьбе, а сами поспешили в Англию с посланием короля навстречу собственной гибели.

Пираты, к которым попал в плен принц, оказались благородными врагами. Зная, кто их пленник, они надеялись на вознаграждение и на то, что принц окажет им впоследствии немало услуг при дворе в благодарность за хорошее обращение. Они высадили Гамлета на берег в ближайшем датском порту. Отсюда Гамлет написал королю, извещая его о странном приключении, благодаря которому он так скоро вернулся на родину, и сообщал, что явится ко двору на следующий же день.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/meri-lemb/shekspir-rasskazannyy-dlya-detey/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения